КСЕНИЯ АЛЕКСАНДРОВА

«В ТВОИХ ГРАНАТАХ ТАК МНОГО ЗЁРЕН…»

***

1.

Слышишь, в твоих гранатах так много зёрен –
Вот бы отдать их все за глоток свободы,
Сотую часть возможности возвратиться!

Тонны воды в подземных твоих озёрах,
Только река опасней и полноводней –
Та, что среди живущих зовётся Стиксом.

Слышишь, так много зёрен в твоих гранатах!
Кровью их сок в ладонях холодных станет,
Мёртвой водой не смоешь такого яда…

Утром проснуться дома в своей кровати
И закричать, едва ощутив в гортани
Горькую сладость спелых бордовых ягод.

2.

Я не знаю, кто и когда мне сказал о том, что
Не сумеет душа моя быть всё время рядом,
А уйдёт хоть разок – не сможет прийти обратно,

Но с тех пор и при свете дня мне темно и тошно,
Стала мёртвой вода, а пища – смертельным ядом,
И теперь я и сам сбежать от себя был рад бы.

Я не знаю, кто мне сказал, но чего уж проще:
Чтоб родная смогла в чертоге моём остаться,
Принести ей гранат – а дальше уж будь что будет.

Я неделю ходил в бескрайней фруктовой роще,
Чтоб найти самый спелый плод в этом стылом царстве,
И принёс ей его, как сердце своё, на блюде.

И теперь я повержен, просто без боя сдался,
Не кричу, не шепчу, но думаю: «Помоги мне!
Ты меня приручила, я за тебя в ответе»…

Я сижу, улыбаясь, чтоб он не догадался:
У меня на гранаты жуткая аллергия,
Но я съела уже их два, этот будет третьим.

***

Тише-тише, тише-тише,
Рыжий кот живёт на крыше,
Он во сне тебя услышит –
Не тревожь его покой.

Кот летать умеет смело,
Злую ночь раскрасив мелом,
Чтобы стала белой-белой,
Как парное молоко.

Закрывай глаза – не поздно
Рыжих лап услышать поступь
И найти такие звёзды,
Что не удержать в горсти.

Ну, а кот стоит на страже
Снов для смелых и отважных.
Засыпай – и сам расскажешь,
Тише-тише, тише-ти…

***

Ты горишь в этом пламени, пламя горит во мне.
Племя пляшет к обрыву вслед за своим шаманом.
Я пират, моё сердце хранится на самом дне
Под пугающей толщей воды и пропитых дней –
Впрочем, этому факелу даже такого мало.

Не смотри на меня, это жадная глубина,
Ты не встретишь других таких марианских впадин.
Но скажи мне, принцесса, какого улова ради
Ты стоишь у причала, боса и обнажена,
Всё пытаясь хотя бы взглядом достать до дна,
Где лежит моё сердце, больше не помня радость.

Океан не сравнится с водой, что течёт в реке,
И тебе не увлечь меня песней, рассказом, танцем.
Я пират, моё сердце хранится в чужой руке,
Ты его не найдёшь, слышишь, лучше и не пытаться.
Но когда надоест надеяться и бояться,
Оставляй своё сердце факелом в маяке,
Чтоб мне было куда вернуться и где остаться.

***

Всё это о любви, даже страх и гнев,
Даже брезгливость, жалость и осторожность.
Я не могу без боли, ты, знаю, тоже,
Вот мы и возвращаемся вечно к ней.

Всё это о любви, ни о чем другом,
Но от касаний вздрогнув, как от уколов,
Помни, не жажда жить, а смертельный голод
Ждёт нас обоих преданно за углом.

Всё это о любви, но сама любовь
Не остаётся там, где кричат и плачут.
Пусть подоконник греют следы кошачьи,
Мне не уснуть, всю ночь просидев с тобой.
Спи, мой любимый рыжий бессмертный мальчик.

***

Я не помню уже, о чём ты мне пела песни,
Не сумев рассказать, как горе сжимает горло.
Я не трогал твой голос – взял лишь тот старый перстень,
Что умел открывать ворота в безмолвный город.

Я оставил твой голос, только все песни немы
Стали с этой поры, не знаю, кто в том виновен.
Ты ходила к воде, смотрела в неё, как в небо,
И кольцо на моей ладони сверкало новым

Чистым золотом, да таким, что и солнце меркло,
Тишина разливалась, мокли колени, плечи,
Стала кожа на вкус как будто солёной, терпкой.
Я не трогал твой голос, кто же тогда мне шепчет

То, что море в груди не вылечить, не утешить?
Помню, пела ты песни – я не желал их слушать.
Я оставил твой голос, только, скажи, зачем же
Взят тот проклятый перстень, что разъедает душу…

В тихом городе осень – душно, тепло и сыро,
Здесь не так уж и страшно, даже почти не больно.
Я узнал, что ты в песнях лишь одного просила –
Чтоб я взял у тебя кольцо, отпустив на волю.

Так не стой у воды – прекрасна, светла, довольна –
Песня моря внутри меня набирает силу.

***

В каждой погасшей свечке твой стылый дух –
Нет, не душа, но что-то важнее тела.
Я не хотела этого, не хотела:
Ты не зовёшь, но я за тобой бреду,
Чтобы дойти до крайности, до предела,
Чтобы проснуться вместе в одном аду.

Раной алеет кожа чуть ниже рта,
Будто не поцелуй, а ожог кислотный.
Лес станет чащей, чистый ручей – болотом,
После всего останется пустота.
Я обернусь и стану женою Лота,
В тысячный раз твоею женой не став.

Вязкий туман над морем, гудит маяк,
Гроздья рябины бьются о черепицу,
Соком её кровавым нельзя напиться,
Если сухие вены заполнил яд.
Хочешь сказать в конце: «Ты – моя убийца»,
Но остаётся хриплое: «Ты моя».

***

Не замечать, как сильно саднят ключицы,
Рвать тишину неровным сердечным боем,
Быть не слепым волчонком – почти волчицей,
Знать ничего о радости, всё – о боли.

К людям прибиться, спать под надёжной крышей,
Днями ходить нарядная, как невеста,
А по ночам не видеть, но чуять, слышать:
«Ты – дикий зверь, таким здесь, увы, не место.

Что будешь делать, если узнают, кто ты?»,
Пусть не найти ни жеста, ни взгляда злого,
Помнить: по следу зверя идёт охотник,
Знать всё о смерти, а о любви – ни слова.

Прочь убежать из города – в лес, на волю,
Чтоб не искать погибель за каждой дверцей.
Это совсем не сложно, но слишком больно –
Жить в человечьем облике с волчьим сердцем.

Не замечать, как сильно саднят ключицы,
Воздух холодный лёгкие рвёт на части.
Что теперь будет, что теперь не случится?
Знать всё о страхе и ничего – о счастье.

***

Сколько вместилось в эту тугую вечность,
Где мы играли в жизнь, никого не слушая?
Мы стали чуть слабее, но человечней,
Легче, красивей, радостней и беспечней –
Вряд ли всё это к лучшему.

Целую ночь качались в ладонях мира,
Слишком прекрасно – это была не сказка ли?
Ну, а теперь сплошь ладан, сандал и мирра,
Можно творить спасителей и кумиров –
Время не станет ласковей.

Надо к утру взвалить горизонт на плечи,
Наши костры остались золой да искрами.
Мы же теперь слабее, но человечней,
Легче, красивей, радостней и беспечней –
Только ничуть не искренней.

***

Чуть солёная брынза, брызги из глаз залива,
Неподдельные чувства, спрятанные в рюкзак,
Предзакатное солнце – охра и бирюза.
Не умеешь быть сильным, друг мой, так будь счастливым,
Знаешь, я только за.

Сквозь охрипшее горло в голосе много фальши.
Мы не брат и сестра, но это почти родство,
Обрастаем вещами, будто стволы листвой,
Но в последнем письме – зачитанном, карандашном –
Почерк, похоже, твой.

Жарко чайки бранятся, просят еды и зрелищ,
Потемневшее солнце прыгнет вот-вот с моста,
У залива и слёзы – сплошь серебро да сталь.
Будь счастливым, мой друг, раз смелым быть не умеешь,
Добрым, увы, не став.

Волны тихой истомы, томик стихов Катулла…
Тем, что канули в Лету, взять бы с собой компас.
И когда кто-то спросит правду о прежних нас,
Ты, конечно, не вспомнишь – я это всё придумала,
Дальше ты сам – я пас.

***

У меня в руке ландыш, какие-то листья и чуть травы
Когда я вырасту, каждый будет со мной на вы
И мама, и папа, и бабушка, и даже чужие люди
А пока все вокруг говорят, что кого-то любят
Я не знаю, что это значит
Вчера подарил Оле мячик
Сегодня забрал обратно
У неё есть цветные ручки и старший брат

Мы вчера подрались: у меня на локте зелёнка, у Оли – бинт
Кажется, это и есть любить

У меня в руке ландыш, какие-то листья – почти букет
И крутая жвачка в другой руке
К вечеру будет в Олиных волосах
Больше не знаю, о чем писать
Мама, придя с работы, часто ругается и кричит
Папа молчит
Прилетели вороны, голуби и грачи

Взрослые говорят, что любить непросто
Я не хочу быть взрослым

У меня в руке ландыш и какие-то листья с окрестных клумб
Я уже большой, а значит, вовсе не так уж глуп
Оля завтра уедет
У неё появятся новые одноклассники и соседи
Кто-то будет сидеть с ней за партой справа
Я в письме сделал две ошибки, надо потом исправить

Через месяц засохший ландыш сложу в конверт
Напишу, что любить – это ждать ответа

***

Время – песок,
Вдоль пляжа наискосок
Вьётся река, как ленточный поясок.
Палец поранишь – брызнет вишнёвый сок.

Время – лишь град
Провалов, побед, наград,
Фраз, что к обеду станут важней стократ.
Холм у реки маячит, как зиккурат.

В горле засов,
Затянутое лассо –
Сотни неважных, нежных, ненужных слов,
Муки сомнений, мельничный жаркий зов.
Время – вода, что двигает колесо.