ЭДВИГ АРЗУНЯН

БЛАГОРОДНАЯ ВОРОВКА
рассказ

После 10-летия эмиграции я посетил Одессу. С удовольствием прошелся по Привозу, – и, видимо, на моем лице было восторженно-любопытствующее выражение.
Я шел в толпе покупателей между рядами торговцев, – и вдруг какая-то невысокая, худенькая девушка что-то сунула мне в руку. И быстрым шагом ринулась от меня в толпу.
Остановился, – смотрю, что это она мне сунула? Мою записную книжку! Как у нее оказалась моя записная книжка?!
Озадаченный, смотрю на кармашек моей сумки, в котором находилась книжка. Змейка кармашка открыта! "О, так это воровка! – понял я. – В толкотне толпы открыла мою змейку и вытащила книжку!"
Ага, как раз перед этим около меня стали почему-то толкаться – так это ее подручные "адаптировали" меня к прикосновениям в толпе! А потом, когда эта невысокая девушка сунула мне книжку и ринулась от меня, – еще какая-то, уже высокая, шагах в трех от нас, испуганно взглянув на меня, тоже ринулась подальше! Все ясно: невысокая – воровка, а высокая – ее подручная, которой воровка передает краденое, и та должна скрыться с ним в толпе.
В общем, происшествие развивалось, наверное, так.
Увидев меня, явно приезжего, восторженно-любопытствующего, – воровка дала команду подручным создать возле меня небольшую толкотню. Открыв в этой толкотне змейку моей сумки и сунув туда руку, она нащупала там мою записную книжку, приняв ее за бумажник с деньгами. Благополучно вытянула – и увидела, что денег там нет...
О, но почему же она вернула мне книжку?
Конечно, слава Богу, что вернула! Там же все нужные мне одесские телефоны и адреса, – без этой книжки мое посещение Одессы значительно осложнилось бы...
Воровка просто пожалела меня! И благородно вернула мне книжку! Благородная воровка!.. Если только можно к воровке применить такой эпитет.
Невысокая, худенькая воровка была смуглолицей, лет тридцати. Ну да, цыганка. Хотя одета она была не по-цыгански, – а как обычная одесситка.
А вторая, высокая, судя по внешности, была скорее всего украинка, и помоложе первой – лет двадцати. По-видимому, бездомная, которых сейчас в Одессе много; и какой-нибудь цыган постарше взял ее к себе для сексуальных утех, а также в подручные к своей дочке-воровке. За еду и крышу над головой... Да, что-то было в лице этой второй, высокой – такое униженно-нищенское, что говорило об этом.
А в отвлекающем толкании меня перед открытием моей змейки, как я вспомнил, участвовало еще два-три пацана, которые потом тоже сразу же ретировались, – я успел увидеть, как они ретировались. Подручная мелкота.
Таким образом, через несколько минут после происшествия в моей голове воссоздалась полная его картина. И под впечатлением этой картины – дальше я уже шел по Привозу как-то автоматически, ошарашенный.
Но какова воровка, а? Пожалела меня, не захотела лишать меня моей записной книжки! А ведь по канонам воровской конспирации, увидев, что книжка ей не нужна, – она должна была бы просто выкинуть ее. Вернув же ее мне, она ведь рисковала: а вдруг я поймаю ее за руку; вдруг стану кричать "Воровка! Воровка!"; вдруг передам ее в руки милиции?!
Впрочем, где-то тут же, недалеко – наверняка находились свои цыгане-мужчины, которые могли бы броситься ей на помощь, когда им сообщили бы обо всем ее подручные. Да и сама привозная милиция, конечно же, давно уже куплена цыганами...
И все равно: молодец воровка! Проявила великодушие. И смелость: не побоялась возможных осложнений.
Впрочем, была еще тут, с ее стороны, и явная бравада – гордость своим воровским мастерством: безукоризненно организовала подручных; неощутимо для лоха – меня – открыла змейку моей сумки и вытащила оттуда записную книжку. И дальше – пик бравады: вызывающе смело вернула мне книжку в руки!
Я почти уже влюбился в эту молодую невысокую цыганочку.
Да, как видим, и воры способны иногда на красивые поступки!
...Надо добавить, что в целом мое трехнедельное пребывание в Одессе прошло вполне содержательно. И прошло оно так – в какой-то мере, благодаря этому красивому поступку воровки: каждый раз, когда я справлялся в своей записной книжке об очередном адресе и телефоне в Одессе, я с благодарностью (!) вспоминал ее.