Под именем Алёны Щербаковой скрываются индейский шаман, египетский жрец, древнегреческий мореплаватель, гордый хетт, средневековый художник, белогвардейский офицер… И совсем немного обычного человека – ровно столько, сколько необходимо, чтобы понимать окружающих на языке «здесь и сейчас». Щербакова одинаково хорошо ориентируется в любом времени и пространстве, среди любых героев и любых формаций потому, что они существуют для неё все одновременно, а не сменяют друг друга в хронологическом порядке. Она вмещает их в себя, как океан вмещает острова и материки, взаимодействуя и сосуществуя.
Каждый мир со своим хронотопом и набором символов в поэтическом мире Щербаковой соотносится с поэтом так, как соотносится миф с миром. Связи не обязательно должны быть логическими, а причины – сменяться следствиями. Магия зачастую важнее логики, и она побеждает упрямые прямые линии сознания, скручивая их в спирали, соединяющие все уровни бытия, все – видимые и невидимые – его слои. Мир Щербаковой, миф Щербаковой, слог Щербаковой – зачастую понятия взаимозаменяемые.
И первая материализовавшаяся на бумаге книга её, «Хранитель Шагов», превратилась не в сборник стихов, а в «книгу странствий» – такой подзаголовок ей дан поэтом. Каждый стих – шаг. Каждая строка – рывок. Каждая строфа – путешествие. Это очень цельная книга именно благодаря неразрывности мифа, творимого поэтом, на составные части – она читается на едином дыхании, которое чутко улавливается невидимым парусом «Хранителя Шагов». Книга превращается в «Кон-Тики». Труднопреодолимых мест нет – есть места, ещё не открытые или уже забытые им: «дно бездонной вазы Атлантиды», «Babilani, фантом и потоп», «керамический Крым», «фелюги Гипербореи», «Икеа-Джанга, комета», «Алигьерия на дворе»… Я безошибочно узнаю в этом плавании сквозь времена и даты родные мне берега, на которых «и половецкого лоскут, и древнерусского лоскут…», на которых «навыворот, в апокриф Патриарших // Москва вросла до самого моста…», на которых «всходит Адмиралтейства апостроф, поддевая собой горизонт…».
«Я была уже…» – говорит героиня одного из стихотворений-«путешествий». Может быть, эти слова она повторяет вслед за Алёной Щербаковой, которая тоже «уже была»? Её стихи сродни снам наяву – вчитываясь, вживаясь в них, отрываешься, как ракушка, от насущного, и реальность уже кажется пеленой, пылью, сном. Древняя магия слова, стирающая временные и пространственные границы, и магия мифа, пронизывающего наподобие вибрации мир «в» и «вне» – это тот костяк, тот каркас, на который Щербакова натягивает строки, связуемые ритмами и рифмами. Зачастую она стирает грань между предложением и заклинанием, она ворожит словами. От «Хранителя шагов» ждать нужно не описания, а сотворения, не звучания, а созвучия – переключения, которое произойдёт в душе, когда некоторая область сознания освободится от навязанных правил и попробует заговорить по-новому в параллельном, но не параллеравном – мире.

Евгения Красноярова