"Небо - безграничная юдоль…
Без границ - доколь?..
Слишком много неба может быть,
Если не забыть,
Что пересечение миров -
Обычный зов
В достопочтенность старины
Из быстрины…
И надо плыть, и надо думать,
Куда грести своим веслом,
Чтоб обнаружить отчий дом,
Плывя по океану шума…
Человек! Ты преступник, ты злец - самый-самый!
Человек, убивающий нищую маму!
Ты всю жизнь у Земли отбираешь трофеи.
Ты все горы украл, и остались лишь ямы.
За тобой ни один урожай не успеет.
Человек, изводящий капризами матерь,
Человек ненасытный, прожорливый зверь -
Ты быстрее, чем деревом, дышишь, предатель!
На тебе - преступленья несметных потерь.
Ты украл наслажденье улыбчивых пляжей...
Ты украл серебристые глади озёр...
Ты - Иуда, ты наше проклятье, ты - страшен,
На тебе - безымянный вселенский позор.
У беспомощной матери были озёра,
Каблуки континентов и скалы подошв...
Их уже не найдёшь, ты же взял их измором
И одни изваяния мусора сплошь.
У беспомощной матери были посевы
И приданное было для всех сыновей...
На века, но тебе было мало их гнева.
Ты забыл: у тебя есть двенадцать детей...
Что оставил им ты? Ничего не оставил.
Эти дети издохнут ещё при тебе,
Даже раньше тебе - (ведь остался лишь гравий,
Несъедобный совсем) - подчинившись судьбе.
Что ж! Такое время - не известно, кто умрёт первым:
Я или мой прапрадед? -
Ибо я за год выпотрошил все свои нервы,
А он жил - в шоколаде...
Странное время - не известно, кто погибнет скорее:
Я или Деметра?
Ибо я могу улететь в космос на комете Галлея,
А Землю бомбами оросят щедро,
И взорвётся, рассыпется...
А человек сверху будет лыбиться!..

Человек! Ты безумием болен, ты страшен,
И пора бы задуматься о терапевте...
Ну, а если умрёшь, гарантируем даже -
Что тела всех людей сбрасывать с башен,
Хоронить в опустевших хранилищах нефти,
Не стесняясь кидая их в пропасти скважин,
Ну, я если там места не хватит:
Я в восторгах
От архитектуры морга.
Он колосс, он громаден.
Всем места найдутся на его складе.
... А ветер - в плену, он - всего исполнитель,
Невидимый провод, дорога его - вплоть до метра
Рассчитана - он из завода струится в обитель...
Но если случится когда - замыкание ветра?
И море - на службе людей - великанов -
Сигналы конструкций - приливами вторит,
И волнами почту разводит по странам...
Но если случится когда - замирание моря?
И солнцу - приказано быть вечно-ярким,
Рождает лучами плутоний и стронций...
И брызжет свои дармовые подарки...
Но если случится когда-то - восстание солнца?
Никакого ветра никогда не было -
Он привиделся праведным!
Никогда мор не зевало склепами -
Просто людям завидно,
Что где-то сменяются раем чёрные степи!..
Никогда Солнца не было на небе!

А - подземные озёра блещут только лишь когда их вынуть
Изнутри на свет, но станут не подземными они…
Лава станет камнем на поверхности, и небеса остынут,
Люди станут камнем под землёй, в коре земной, в тени…
Люди станут лавой, если вдруг перевернётся эта суша
И вода их захлестнёт, а пламя испареньями задушит..
Но только если суша вдруг перевернётся красной былью,
А если нет - то люди навсегда останутся лишь пылью".

глава 3

Из учебника истории:
"Дома современного города лишены окон - не на что смотреть. Свежий искусственный воздух подаётся в квартиры жильцов через специальную вентиляционную систему воздушных трубопроводов непосредственно с ближайшей фабрики по производству воздуха. Выходить на улицы городов жителям домой категорически запрещено. В случае крайней необходимости, перед выходом на лестничную площадку своего этажа следует пройти в шлюзовое помещение вашей квартиры, там надеть на себя противогазы и кислородные баллоны, и только после этого выходить на лестничную клетку, и спускаться по лестнице на улицу. По возвращении следует немедленно вымыть противогаз с мылом."
Инструкция пользования лестницами:
"Обычная лестница жилого дома создана для того, чтобы человек мог оказаться на улице. Улица - это трубопровод большого диаметра, соединяющий различный строения и служащий для передвижения экипажей, то пространство, которое находится непосредственно за стенами вашего дома. Улица обычно находится внизу, поэтому необходимо спускаться вниз. Ни в коем случае не поднимайтесь вверх - иначе вы никогда не выйдете на улицу, а если вы обитаете в многоэтажном доме, то вы рискуете за всю свою жизнь не добраться до крыши здания. Итак, положив правую ладонь на перила (длинная ручка, продолжающаяся по всей длине лестницы, параллельная лестнице, за которую держаться экстрималы и самоубийцы: люди, решившие достичь улицы). Сделайте правой ногой шаг вниз на ступеньку, уходящую вниз, переставьте на эту же ступеньку и свою левую ногу. Повторяйте эти движения по десять раз. Не забывайте держаться за перила. Опустившись на 10 ступеней, можете отдохнуть, а отдохнув, продолжайте свой путь. Если вы живёте на этажах, которые ближе к Марсу, чем к Земле, настоятельно рекомендуем брать с собой в поход бутерброды с колбасой и брынзой. Спустившись по лестнице в упор, не утруждайте себя прогулкой в полужидкой сером коктейле улицы, и тотчас же возвращайтесь домой, на этот раз поднимаясь по той же самой лестнице, по которой вы спускались, теперь - вверх, вплоть до своего этажа."
...

Хором крошились дома, хором совершались аварии
В фойе последнего года.
Граждане хором посещали опухоли разбухших планетариев
Для просмотра фильма о воронке исхода…
Фужерами чокались небоскрёба стеклянные
Под тост о возмездии.
Стёкла и люди падали каплями багряными,
И пили их - канавные бестии…
Каланчи и колокольни, хрипя и стервенея,
На призыв луны дециметровой -
Отрывались от земли, плюя кирпичами на фундаментальность клея,
И вздымались в небесные альковы…
В глине раны кровоточили помоями из канализации,
Из колоколен вниз ключицы сыпались…
Вопли о помощи были лишь всенародной импровизацией…
Туберкулёзные мухи не рыпались…
Из окон порхающих домов пьяной походкой
Выходили дети
И, пока летели вниз, не понимали, млея под водкой,
Что сейчас их не станет на этом свете…
Дома - словно червяки - висели
На крючке кометы,
А луна - как центробежные качели -
Дышала светом…
Аварийное время… Поклонись ему!
Взгляду его лисьему!
Полёту его соколиному
Над монотонными трясинами!..
Время писать многотомные мемуары,
Которые никто не прочтёт,
Ибо - миллионы лет прошли даром,
И ещё год - зря пройдёт…
Никого не удивляет, что лесной - в тайге - воздух
Пахнет перегаром
И кипит лёд.
Никого не поразят звёзды,
Громадные, как фары,
И такие же холодные,
Как звёзды
Подводные…
Стервозные детки свои маму, Землю -
Бритвами-веригами объемлют…
Мать постарела
Слишком рано.
Её двадцатилетнее дряхлое тело -
В язвенных ранах.
Ежели бы человечества не существовало,
Земля - принцессилась молодой…
Она бы навсегда осталась
Чьей-то юной мечтой…

А в некотором царстве, в некотором государстве
Висела некого царя кровавая ладонь -
Над красной кнопкой смерти... Нет, не тронь!
Но этот царь хотел поставить крест на всем бунтарстве,
И наказать весь мир за то, что не послушен он,
Ещё хотел он увидать Такой большой огонь,
Когда взорвутся - да, они взорвутся! - океаны!
(Он видел, как горит свеча, а как планета - нет).
И если не ему, царю, достанутся все страны,
То никому уде (такой он дал себе завет).
Он знал, как лицезреть погибельное, злое пламя...
Он план придумал - как, увидеть взрыв во все красе...
Он на ракете чёрной улетит, маша руками,
И с высот рассмотрит он детали смерти все.
И в некотором царстве, в некотором государстве
Грядёт не самый лучший, а последний эпизод.
И мёртвые, конечно, не нуждаются в лекарстве...
И от раскола литосферы бункер не спасёт...
Так думал царь... Но думал он не больше чем мгновенье...
И пульт, которым выключают жизнь на всей Земле,
Он бросил - вместе с банками клубничного варенья -
В чугунный саквояж и скрылся в коридорной мгле...
Горели звёзды - серебряники богов,
Свисала молча с ветвей паутинная ткань,
И воздух пах недоверием петухов,
Но клювы знали, что рассветная скоро - рань.
И гулкий тетерев по тишине скучал,
А влажность мутная медленно в лес лилась,
Любое дерево было для птиц - причал,
Под каждым деревом хлюпала лужей грязь.

Yuhamt грустил по Gzoyarv'е. Прежде он всегда искал в своей жизни время, чтобы погрустить в одиночестве. Но эта грусть не унижала его и позволяла ему знать о торжестве грязи. Он и не догадывался раньше, что можно любить жизнь сильнее, крепче, чем девушку. И у него не оставалось времени на грусть. Он обедал в столовой небольшого промышленного города, смотрел на обезображенные трудом лица шахтёров и думал о том, что "В наше время туристам приходится - экзотика! - проводить свои отпуска в маленьких заплёванных промышленных городках подобно этому".

Целую ночь в шахтах - будто в трахеях, просмолённых куревом,
Играют в шахматы шахтёры.
Здесь, под землёй не услышишь гула машин и крика фурьего,
И сюда не добраться вору.
Здесь под руками мужиков чай и на батарейках примус,
Карты и рыбные консервы.
Можно не выбираться на поверхность, в этот город галимый,
И не трепать себе нервы.
Взяты жёны под мышку и спустилось в шахты население,
Задремали входные люки.
Там и живут подземники, скрывшись от умопомрачения
Города-кольчуги.
Им кажется, что если бешенством города не трепать себе нервные волокна,
И не дышать вездесущим смогом,
И не открывать навстречу утренним кошмарам свои окна,
Вообще - не появляться в мире убогом,
То в шахте можно жить очень долго, вечно, если хочется,
И смерть сюда не явится,
И можно вечно слушать рассказы пророчицы,
И в шахматы играть, если нравится.
Но только вот - на поверхности Земли измождённой
Началась Третья Мировая -
И через 5 минут уже - Земля была торпедами осаждённой,
И ревела, чуть живая.
Кто-то рисовал экспромтом картины головоломными взрывами,
Грохот которых слышен аж на кольцах Сатурна.
Кто-то изображал созвездия на океанах огнями торопливыми,
Кто-то швырнул Землю в урну.
А шахтёров тех завалило. Нет, они остались живы,
Но был наверх перекрыт доступ.
Они всё понимали и они вздохнули так красиво,
Зная, что им уже не увидеть звёзды.
Они ещё поживут тут несколько недель или месяцев,
Пока хватит консервов и кислорода,
А после - голодные, жалкие, в удушии - повесятся,
Пытаясь найти свободу.
Они будут кутать своих жён в тёплые одеяла,
И кто-то их учить играть в карты будет...
Они будут знать, что их - вот эта кучка осталась,
Что они - последние на Земле люди...
Если бы всю поверхность - океаны, горные хребты и равнины
Стальной решёткой сплошь опоясать -
Чтобы та лопнувшему телу Земли приказала оставаться единым,
Не рассыпаться на камни, брызги и газы,
Не позволила бы разлетаться на куски мясу мантии,
Когда ядро раздосадовано вздыбится!..
Это решётка была бы почти стопроцентной гарантией,
Что Земля не рассыпется!
Взорвавшуюся кору бы словила, как сачок, эта решётка
И камни на место вернула!
Было бы за что схватиться человеку, которого, как плёткой,
Взрывной волной в космос сдуло!..
Чей-то онемевший голос мучил Yuhamt'а, произнося слова:
- Дыра... Кратер... Воронка... Водоворот... Центрифуга... Омут..
Зачем в море волны? У нас - ванны с гидромассажем!
Бассейны - с механической бурей!
Зачем быть небу чистым? Ярче и глубже неба потолки наши,
Потолки цвета лазури!
Зачем солнце? Какая, к чёрту, луна? У нас - прожекторы -
Вместо звёзд и спутников шарообразных -
В небесах летают - в сектора из сектора, в сектор из сектора -
И горят: прекрасно!
Зачем деревья? Получать кислород умеем
С помощью своих аппаратов!..
Стоит техника, готовая из хаоса воздух клеить...
Включим, если надо!
Зачем Земле внутренности? Обойдётся, окаянная!
Мантию вытащим и сотворим
Другую планету, где природа - первозданная,
Где курорт, а загар - словно грим...
Гордитесь! Этот курорт будет только для мафии!
Ведь все люди - бандиты, все, до единого!
Человечество читает свою предварительную эпитафию
На экране неба синего...
Надо их отвлечь
И заставить течь
В магазины, чтоб они продали деньги за лапшу гнилую,
В кинозалы, чтоб они смотрели фильм про смерть от поцелуя!..
Нет! От них не умирают!
Умирают от торпед,
Угодивших в лоно рая,
Оккупировавших свет!..
Умирает - в клетке лама
В эти тихие мгновенья
Под игривый бой тамтамов,
Восхваливших Преступленья...
Один какой-то мальчик плачет, воет,
Отчаянно сражается с грядущим:
"Они же уничтожат всё живое!
Они же покалечат всех цветущих!
Они же отберут у нас удачу,
Они убьют, убьют мою планету,
Любимую и ненаглядную!.." - И плачем -
На целый кинозал, гипнотизированный бредом
Сеанса...
И люди, занятые трансом,
Хотят его утихомирить
И шикают: "Забейся, мальчик! Не мешай нам
Смотреть кино про смерть от поцелуя!"
И остриём рапиры
Попали мальчику в глаза, без злого умысла, вслепую,
Случайно!..
Придумал некий милитарник ловкий,
Где смерть хранить всего лучше.
Ядерные боеголовки
Спрятаны в облаках и тучах.
И они там, в серых парах,
Как в лоскутах праздничных рубах,
Незримо лежат
На всякий случай.
Я беру флаг
И выкрашиваю её сизой кровью гибели.
Я беру флаг своего государства
Италия рисую на нём
Большой чёрный череп.
Я - агрессор-пешеход,
Угощающий горячие пески гранатами.
Вокруг меня - ожерелье кратеров
Из бусы из кровоточащих голов.
У меня вместо слов -
Громы взрывов…
Но тут я опомнился:
Мой президент позволили ли мне стать титулованным убивцем?..
…
И я начинаю гранатами немногословными закидывать
Своих земляков,
Свои танки,
Свои вертолёты…
Ведь война - это тоже спорт,
В котором соревнуются команды…

глава 5

Штрих, проспавший в колыбели десять лет, проснувшись, спросит: "Где мы?"
- Рыбы в кислородных масках, кашалоты в шлемах,
Зайцы в респираторах, слоны в противогазах,
Коршуны в скафандрах...
Это - не проблема! -
По препятствием Гринпис ударил боевым указом:
"Выдать каждому живому существу
Защитную оболочку от всего, что наяву,
И снабдить каждое существо
Противоядием от него самого!"
А хотите суд? Над вами. Не Господний, а мой, досрочный.
Вы обвиняетесь
В том, что водами вашими сточными
Отравились две трески! Даже не пытайтесь
Оправдаться молитвами сочными!
Вы сотворили над рыбами ментальное изнасилование!
Всю жизнь ждите наказания!
Не грозят вам даже фантазии о помиловании,
А грозит из рыб отравленных - питание!
Ну, вздумалось Хозяйке Жабр вдруг поплавать в вашей канализации...
Что плохого? Ринулась она в заводь...
Она ж не знает, что здесь, в трубах происходит грязи и вони эвакуация,
Что в этих водах нет воды - одна отрава!
Вам придётся накрывать территорией, оставшийся в живых, стеклянными сферическими куполами,
И в них будет - прозрачный штиль,
А за их пределами - непроглядная едкость дыма.
Вам придётся собирать сточный воды прямо под городом
И накрывший мегалополис купол
Будет наполняться говном, затапливать дома до ворота
И наводняться из мыльной грязи - супом...
Эта стеклянная шапка города набухнет очень скоро
И лопнет, как прыщ.
Так закончит своё существование город
С населением в
Сто тысяч тыщ.

А я - как это ни странно звучит - знаю выход из положения.
Нужно, чтобы людей стало мало!
Нужно, чтобы женщины никогда не были в положении!
Быть матками им не пристало!
Сейчас нас не только для выживания достаточно,
Нас - изжить всех остальных - хватит!
Настоятельно рекомендую человечеству быть порядочным
И освободить место младшим братьям!
Не надо детей, хватит, давайте остановимся!
Не смейте беременеть!
Доживать свою старость в уюте мы готовимся -
До поры, до времени!
Давайте оставим Землю для зверей, ибо они - не дьяволы -
Говорил я, как проповедник -
Италия тогда здесь расцветёт всё то, что мы ещё не обезглавили,
Будет заповедник.
А сами переселимся во внутренние миры сознания,
Или на Марс
(Вот уже и ему сочувствую!).
Только так мы сможем спасти Землю и её достояния!
Это я, Yuhamt Glavatski, напутствую!!!
Вы до сих пор мир беседуете в ружьём?..
А я возьму кирпича стену
И поставлю шесть миллиардов вдоль неё!
Стану гениальным палачом!
Вы ещё только мечтаете осуществляется переменах?..
А я расстреливаю - день и ночь,
Полгода, без перерыва! -
Шесть миллиардов безликих уродов,
Носящихся со своим бытиём.

***

Повесели виселицу!
Дайте, Выси - лицу -
Отображение выражения,
Омоложение уничтожения,
Доплески доблести
До сожжения,
Жить всю жизнь в палатках,
Жевать улыбку всухомятку,
Не переживать, что жуть на жути,
Чащами, часами, чашами
Ляг на паперть дубовую
И никому не придёт в голову
Вочеловечивать носорога
Кормя оное мандаринами
И не единому носорогу голому
На босу голову
На вздумается стать
Гражданином-человеком...
Птичка гнезда не вьёт,
А я сегодня:
Кучу детей наделала (отдыхала так) -
И развешивать продолжает простыни господни
Над проталинами зеленеющими.
Но по миру разгуливает не одна смерть, а множество, потому как она не сможет прийти одновременно
К сотне, к тысяче... -
Это целая армия весёлых старушек,
Армия эдаких кармических воинов...

Но эти старушки так безразличны к окружающей среде?
Когда-то было дорогим удовольствием -
Выезд на природу, её созерцание,
А теперь природу выставили на всеобщее обозрение,
Чтоб занимались её разглядыванием и описанием,
Наслаждением,
Воспитанием,
Её развлечением,
Умиротворением…
Но это пока не пришло
Время её казни, и Землю в сырость небытия не унесло…
Ведь это - первый пункт
Алгоритма судьбы человечества…
На природу открыты все пути,
Одна проблема:
Сначала Её надо найти…
Было бы что напоказ выставлять!
Остались на воле:
Три перекати-поле,
Две сомнительных рептилии
И одна полуживая лилия…
Все бросились запечатлять природу,
Сочинять на её имя - оды,
Вводить в свои глаза её изображения,
Вводить в себя гены растения…
Режиссёры с операторами по мышкой кинулись
Снимать фильмы о насекомых…
Фотохудожники ринулись
Коллекционировать гномов…
А ведь есть в дремучем Закаменелии -
Избушка на курьих ножках,
И там растут занебесные подснежники и камелии,
И морошка…
И живёт в той избушке старичок исхудавший,
На гармошке наяривает,
И, всю живность у себя дома собравши,
Стал теплом её одаривать…
Он удовольственно перечислял всех эндемиков,
Которые живут в его доме…
Хотя вопрос: живут или нет - достоин полемики:
Они все - в глубокой коме…

В погоне за жизнью, ушедшей в каньоны,
В погоню за жизнью, взлетевшей в окно небосклона,
Бегут мертвецы и мертвицы,
Бежит опоздавший родиться,
Взрывною волной опалённый…
Никто не догонит.
Ни люди, ни кони.
Yuhamt нашёл-таки этого подлеца
И час стоял у его избы крыльца,
И слушал неведомые звуки.
Он открыл дверь пинком,
Пригрозил старику кулаком
И взял белку лысую на руки.
Эй ты, дроволом Бездум!
Хват из из-бы своей трюмить трюм,
Где хранятся монстров живые туши.
С моего пути - сгинь!
Сдохни. Аминь.
Отдавай нам наших зверюшек!

Yuhamt сидел на под ясенем, одиноко стоявшим посреди душного поля и продолжал своё послание, уже - как ему казалось - превратилось в неплохое литературное произведение, которое, пожалуй, даже можно анонимно напечатать в каком-нибудь местном журнале вроде журналов "Дровосек" или "Зелёный Шторм". Анонимно - чтобы мои соседи в деревне не подумали про него чего.

"Люди! Вы хотите показать - на что вы способны!!!
Всё с умением разрушаете!
Но самим-то вам царствовать в развалинах - удобно???
Отвечайте!!!
Всех заставляете посмертно стоять на коленях,
Кормите солью и перцем!
Варите щи из последних зверей и растений…
Где у вас сердце?
Нет!
Не на что направлять пистолет!
(Иисус поделил на всех две рыбы…
Вот если бы делил он
Не рыбу, а два сердца - своё и моё! -
Никто бы не сказал "спасибо" -
Ни одна тварь его об этом
Не просила!)
Христос с ружьём:
Вынудили взять.
Ну, ничего, и его - насквозь прошьём!
Его отца, мать!..

У беспомощной матери были равнины
И ручьи рассекали пиалы долин.
У беспомощной матери были вершины
Гималаев, ущелья и веер плотин…

И в ущельях росли подорожник и мята,
Вероломно ползя на тропинку стеблём -
Будто знали, что камушки - из шоколада…
Что улиток тропинка ведёт в водоём…

Уже Луне навстречу не раскроется кувшинка,
Не встанет больше над озёрами луна-блондинка,
И девственница не раскроется навстречу мужу,
Мужи уносятся на фронт, в космическую стужу…
Оттуда не вернутся. Никого нельзя тревожить.
И девы будут долго тосковать по страстным ложам,
И грешницами станут от тоски и разоренья,
И станет лишней - память, невозможным - озаренье…
Они все думали - что завтра будет - завтра, утром
Наступит утро, днём наступит день, и перламутром
Курорты изойдут, а море примет новых сущих,
Но завтра все будет смерть и небо эту землю сплющит…
И путешествуя по суше на кровавых льдинах,
По серой ледяной пустыне, в теремах их глины,
Абсурдные мышления попутаются с счастьем,
И там, где будет смысл - там всё завершится пастью…
И утром будет вечер, день растянется на месяц,
И Землю на весах судьбы Селена перевесит…
Уже Луне навстречу на раскроется кувшинка…
Луна останется, а вот кувшинка станет льдинкой…

И солнечный свет стал давно односложным,
И поле цветов, и опушки, и пляж - позади,
И счастье уже никогда не возможно…
Смотри, что ты сделал и - в хаос уйди…
Ты мог бы, конечно, уйти восвояси -
Ну, в космос бы вжился, на спутниках, станциях жил…
Но ты и для космоса - слишком опасен!
Ты сам себя дымом своим задушил…
И первым бежать с корабля - беззащитной планеты -
Под стать человеку, любому, всегда.
Но ты не успел удалиться с приветом…
Как славно, что ты не вернёшься сюда!..
Вот выжил бы. Снова размножился дико -
И сколько миров погубил бы потом?!.
О ты, человек с истерическим ликом!
Ты сам, как придурок, разрушил свой дом!
Ведь знаю - везде, где ты стал бы: Хозяин -
Любая планета потом - умерла б…
А так: ты погиб, на ковчеге ты - заяц…
Как славно, что ты утопающе слаб!
Ты просто - музейный непризнанный киллер,
И сто триллиардов существ на счету!..
Эй, ты, идиот, воскреси же их, или -
Пошёл ты к возлюбленной чёрта в […]!
Скажу: "Человечище Обыкновенный" -
Конечно же - самый придурочный вид!
Деревья, и куст, и песок, и полено -
Умнее, чем этот тупой индивид!
Я рад бы стать деревом, древним и мудрым,
Но я, к сожалению, лишь человек!
Хочу я ветвями встречать это утро,
Откинув рассветами завеси нег!
Я слишком порочен и подло безумен,
И карма моя собирает всю грязь…
Гже может отчистится даже игумен,
Тем более, я - беспросветная мразь!
Хотел бы верхушки деревьев купать я
В закате, пролившемся в чашу мою!
Но был я рождён под смертельным проклятьем
И призрачный рок над собой признаю!..

Солнышко,
Почему я не дерево?
Молитвы мои сгорают в твоих лучах.
Только у тебя - настоящая корона,
У нас - золотые и бумажные…

Солнышко,
Сделай меня фиолетовым глубоководным камнем,
Только бы не видеть
Шесть миллиардов киллеров!.."

глава 6 Exit

Июньская ночь прекратилась внезапно и тьма прервалась,
Хохочущей вспышкой огня по равнинам мирским пронеслась...
Торнадо! Лови огневое торнадо, оно - поводырь!
Куда устремится, туда и идти завоёвывать ширь.
Наверное, кто-то в июне замёрз, хотя дни горячи,
И бледными взрывами греется, будто бы возле печи.
А может, кому-то давно опостылел вечерний салют,
И большего он захотел! Что же?!. Взрыв для него - это шут!
Убит сеновал. В центрифуге огня - лес застиран до дыр,
За топотом вспышек ночных красовался обугленный мир.
Yuhamt встал на стену огня - словно лучший спортсмен-серфингист...
Кидало его - словно: шторм добивал приводнившийся лист.
На огненном гребне волны - он пытался стоять на ногах,
Он мчался на ней, и сгорел, превращаясь в рассыпчатый прах.
В пещере больной головы - от жары сгорели мозги,
Но всё же - в оправе сгоревшего черепа были - зрачки.
Пока же глаза эти видели, видели весь беспредел:
Попытки побега от зноя, тела, баррикады из тел...
Ещё - Гималаи, пролившие слёзы на копоть равнин,
Сгоревшие начисто, пики и птиц задымившийся клин...
Yuhamt ненавидел. Впервые... Уже обгорели глаза...
Вот - смерть научила его ненавидеть и он - стал един...
Земли уже не было. Были: вверху, и внизу - небеса...

На шипящей сковородке Земле - то там, то тут -
Возникали точки-протуберанцы.
На весь планеты диск эти кляксовые точки вдруг написали -
Будто бы для инопланетянцев:
"S.O.S.",
Но чуть позже -
Сложились в надпись, как на скрижали:
"Вас уже тут не ждут
Поздно!"

Раздаются сигналы на азбуке Морзе:
"Не летите на помощь! Нам больше ничто не поможет!"
И качаются в буре бессильные торсы
Унывающих роботов, стянутых кожей...
Заготовлено было заранее - это
Сообщники: если случится беда... -
Всё равно разнесётся по мёртвому свету -
Чтоб планету "Земля" не искали уже никогда -
Наши братья по разуму (братья по бреду?) -
Среди тысяч обломков, спиралью обвивших звезду...
Эти камни и были когда-то планетой...
Да, вы помните Землю, ту самую, ту!..
Ту, где джунгли врастали в молитвенник знойный,
Ту, где птицы граничили с гнёздами птиц,
Где нельзя было даже подумать - спокойно,
И нельзя не напиться мозаики лиц.
Чтоб не тратили зря наши "бывшие братья" -
Многотонье горючего, времени, сил -
Бесполезный сигнал - как слепое проклятье -
Этот космос пустой триумфально пронзил.
В потерявшей значенье Вселенной - он мчится,
Расширяя владений своих ареал.
Он - последняя и беззаботная птица.
Он когда-то умрёт. Он всего лишь сигнал.

Обломки ядерного взрыва
Падали молчаливо
На тундры пустырь,
Как с осеннего - ядерного - древа -
Листья - рванные - от перегрева -
Заполняя ширь.

СПУСТЯ 30 СЕКУНД

В зеркале вспышки - горящие пряди.
В зеркале тьмы - отраженье Земли.
Шар золотистый в искристом наряде…
Это Земля? Люди! Как вы могли???

В космос полярный с поверхности суши
На кораблях улетают князья…
Следом за ними - звериные туши…
Это Земля? Вы ошиблись, друзья!..

Десять планет… - рассыпаются бусы.
Вместо Земли - огневая звезда.
Вместо людишек - обугленный мусор.
Это Земля? Не прощу никогда!!!

Вместо Земли - несусветная яма.
Грохот разрушил вселенский покой…
Только тебя, наша нищая мама,
Я постараюсь не помнить такой! -

Новая - образовалась - туманность -
Груды обломков и красного льда,
Трупы драконов… - заморская пряность!..
Я не забуду тебя никогда!!!

СПУСТЯ 20 ПАРСЕКОВ

Ракета - корабль космический, грузный -
Взлетела, плюясь первородным огнём,
И линии света из сопл обузных
Струились, как два костыля, в водоём.

Земля, отдыхай! Ты всегда будешь рядом,
Хотя мы всё глубже летим в пустоте…
И все - уничтожены координаты,
Италия нам не найти тебя больше нигде…

Твою стратосферу - твой шар лучезарный -
Скроили из пёстрых лучей-лоскутков.
Летим сквозь миры - и Тебе благодарны,
Что Ты - самый сильный из наших богов.

В мгновение - стал нам доступен весь космос,
Вселенная стала до боли родной…
И как бы сказал наш космический боцман:
"А ей одинокой, наверно, одной…"

Создай же ей друга, позволь ей влюбиться,
Придумаем имя давай для него!
Вселенная будет счастливой жар-птицей…
Ну что тебе стоит свершить колдовство?

… Мы движемся дальше от нашей планеты
(Парсеки у нас на хвосте - как пароль),
Трухой лёгкопёрой из сопл ракеты
Циничные звёзды кормя исподволь.

Всё меньше знакомого в мире встречаем.
Всё больше мне хочется снять капюшон…
Приблизившись к месту посадки, дичаю,
А выйдя на свет, я мечтой сокрушён.

Мы озеро видим - как будто впервые! -
Луга на холмах и снега на траве.
Мы новые мысли - и мысли живые! -
Рождаем в глубокой, живой синеве.

Пускай этот мир по-другому окрашен,
И мы бы привыкли, что - сини поля…
Но это другая планета - не наша…
И это чужая, не наша Земля.

Ardovra di Dyebom isi siyann dyef yum ssesopya. Kegez, yonz zingyeg Djaliss, mod jemye ti oson...
Onotv! So dyef ssedrov, omua So dabyeg lo olp.
Lo djotyeg so. Daupata, dab lo - ahutye mi nidyam zi toss ohajez di eduan Araya fayz b larimez.

Gab lo Jodiom.
Gab lo Jodiom.
Gab lo Jodiom.
Gab lo Jodiom rtor.

04.11.2002-28.01.2003