ЛАВИНА
Буран - на первое, метели - на второе.
Зелёный тополь маятником стал.
В углу стояли карусели-долгострои
Подвижными кострами снежных скал.
И гневались демисезонные берёзы
(Для этих не придумано гробов!),
Висели, словно бусы, карусели косо
На шеях электрических столбов…
А мы - так и остались там, на карусели -
Марионетки в лапах катастроф…
Мы в даль (откуда шла лавина туч) глазели
И там не видели - ни Нас, ни снов…
Зачем ты шлёшь привет невидимой Вселенной?
Я знаю, это - вместо кулаков!
У снега этого - сиреневый оттенок.
Загримирован снегом крон альков.
Смотри!.. Мы сами выбираем катастрофы!.. -
(Я говорил и - пятился сугроб
В ангары крон, и - ветер комкал слово…) -
А бедствия бывают разные… - (Взахлёб!) -
Стихийные, и те, что в сердце, и другие
(У каждой катастрофы - свой исток)…
Кто разлучит Нас? Ветер? Снежная стихия?
Мы сами? Кто успеет первым? Кто?..
Лавину видим. Рядом. Но пока лавина
Не поит нас (глотками скомкав высь),
Мы сами можем - обратиться в половины
И, перестав,быть целым, разойтись…
Любовь - на первое, разлука - на второе,
Метель и с нею иже - на десерт.
Едва ожив, зачахли чувства-долгострои,
И сколько здесь снежинок - столько жертв.
Обрушься - ты - быстрее!.. День в полярной маске…
Белым-бело: внезапный снегопад…
Пейзажи стали - словно новые раскраски -
Бесцветностью своею бить в набат…
И рухнувшие - будто свадебные кольца -
Лежали карусели на снегу.
Сбит ворон ветром и упал на нас, крамольцев…
Лавина туч приставлена к виску…
Кому мы уступили - Нас - на этом ринге?
Метель храпела, словно существо.
Последним, что я видел - был узор снежинки
На сером фоне глаза твоего.
21.10.02
АНШЛАГ
Века декаданса и сердце развалин
Лежат у реки мимолётных туманов...
В туманах играют в смиренность шаманы
И в логовах змеи сложились в спирали...
Молочно-лиловым туманом печали
Жонглирует мостик над спелой рекою...
Тем временем небо морское, глухое
С ручьём, её пленником, вечность зачали...
За этим туманом - горячие степи,
Засушливый климат и чёрные травы...
А здесь - бирюзовое облако в небе
И зовы всегда по-младенчески правы...
Приди! - Никому не скажу, что недавно
И тебя ненавидели здесь чернозёмы!
Туманы помогут мне вспомнить о главном -
О том, как мы верим в красивые дрёмы...
Приди! - У меня есть конфеты и терем!..
Мы все - и зверюшки, и все привиденья -
Тебя ожидаем!.. О нет, мы не верим! -
Когда тебя нет, то и я - отраженье!..
Меня обучают пшеницы колосья
Процеживать мысли сквозь сито туманов...
Приди! - я ведь жду твоего каравана! -
Почувствуй лиловое многоголосье!
ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ
1.
Разъехались все, кроме горсти туристов.
Июль разлучил с переплетьем друзей,
И не за чем быть озорным утопистом,
И нет ни следа от весёлости всей…
(Громады сомбреро сновали роями,
И каменноглыбо стояли ларьки…
Увиты, как нимбом, пивными парами,
Гуляли там женщины и мужики…
Бывало… Не город уже: муравейник!
Случайные встречи на каждом шагу:
Бодлер, Метерлинк, Мережковские, Гейне,
Евгения, Янка… Теперь: ни гу-гу!..)
Разъехались все - кроме горки неместных.
Июль раскидал нас по разным турне…
И не к кому в гости, и не с кем честным…
Полезно лишь то, что в моём портмоне…
Покупки - моё развлеченье сегодня,
Других не найти… Ни с того, ни с сего,
Но - власти решили устроить субботник,
И завтра - я точно иду на него.
Туземок французских скрипят босоножки,
Течёт на асфальт Эскимо-Апельсин,
За брызгами метко охотятся кошки,
Снуя между месивом детских лосин.
Пустеющий город подобен конфузу…
Туристы - в отели. Бомжи - на бульвар…
Преследует всех аромат кукурузы,
А кто-то развёл христианский PR.
В порту - пароходы ревут без надрыва,
И ворон клюёт кукурузный качан.
Дома продолжают свой отдых сизифов
От старых знакомых, своих горожан.
2.
А я задыхаюсь. В Одессе. Без близких.
На всё то, что движется: "Ах, суета!"
Уносятся из-под автобусов брызги,
А я понимаю - мне нужно Туда!
Угрюмое солнце дымит, как кадило,
И кружится так голова, что кранты…
А что это значит, что всё помутилось?
А значит всё это: уехала ты!..
Мне стало вдруг плохо. Персты - как обрезы.
И - жар. И - удушье. И - где голова?
Одесса - без беглой тебя - не Одесса.
Душа без тебя городская - мертва!..
И нет поступления ментальных сигналов
От беглой, уехавшей… Но почему?
Тоскливее стало. И пасмурней стало.
Я понял: мне нужно Туда самому.
Бросаю свой город - последним из здешних,
Тотчас тороплюсь в золотое Туда,
Где красные тени плетёт пересмешник
И ты - как вторая, ночная звезда.
Извилисто тропки в испарину леса -
Лучистую, тёплую - вечно идут…
Но - поезд… Движение… Просто железо:
Проехал и - нет их, а есть лишь - маршрут.
А ярко-зелёная проседь акаций
Щекочет меня, заползая в окно…
И я предпочёл бы на воле остаться,
Когда б не вело меня дело одно…
Нестоптанный город в кургузом просторе…
Ты там… Ты же здесь! Доезжаю почти.
Присутствие чую. Ты здесь априори.
Об этом - следы на вокзала груди.
Пойду, поброжу по квадратам лужаек.
Быть может, мелькнёт мне и твой силуэт.
Я слышу твой пульс - значит, я приближаюсь,
И ты где-то здесь, за созвездьем бесед.
Тебя я найду по табачному дыму.
На вздохи дыхания робко пойду.
Немаленький город, но всё исправимо:
Как компас, мой пульс - наведёт на мечту…
Не знаю названия города. Где я?
Я вдруг осознал в поездовом купе,
Что Светлая здесь, и что я здесь - за нею,
И вышел поэтому в город - к тебе.
Я там, где и ты, очень близко, я близкий…
Найти бы… Исчезла тревожная даль.
И сердце уже не болит по-садистски…
И кажется радостью - наша печаль.
13.07.02
ТРИУМФ
Этот мост, как кинжал, наводил под глазами
Раскалённо-кровавые тени - теням.
Он смущённо пугал горемык чудесами
И казался насмешливым чудищем - нам.
Над рекой - по мосту - протекала другая -
Без порогов и мокрых обочин - река.
Над течением - рой золотых попугаев,
Подговоренных только смеяться пока.
Мы позируем небу и мы - на картинке.
Говорят позвонки телеграфных столбов,
Называя все ягоды в нашей корзинке
Неземным, неразборчивым словом: любовь.
07.08.02
ИЛЛЮМИНАЦИЯ
Уже - побледневшая улица выла,
Конец свой крепила к началу, рычала,
И обморок бил топорами в затылок,
И эхо какой-то дуэли крепчало.
Над самым высоким окном, на фасаде
Написано было: "Прости меня, Оля…"
Он сбросился в небо, моля о пощаде,
А Оля была в то мгновение в школе…
На серой стене N-этажного дома
Написано было… Так ровно, так чётко!..
Как будто писала сама его глотка,
Пока он летел в небеса, как обломок…
Стена - как тетрадка в гигантскую клетку,
А есть - как решётки тюремных кварталов…
Да всё равно! Есть - револьверы, таблетки,
Розетки, и петли, и просто - кинжалы…
Мы выпустим столько петель, сколько нужно,
Крыш столько построим, чтоб все полетали…
Когда станет душно, мы все будем дружно
Летать - словно бомбы из розовой стали…
А улица снова мотала руками,
Хваталась за голову, сдохнуть хотела…
Весь город был: жизнь, заключённая в камень.
Весь пригород рылся в мешке его тела…
В том камне какое-то сердце забилось,
Живое, стучало внутри монолита,
Хотело пробить себе путь и молилось,
Чтоб в камне артерии были промыты…
Все улицы - видишь? - влюбились в поэта,
Но только - поэту они безразличны…
Все люди влюбились в мои пустоцветы,
Их действия стали совсем нелогичны…
Ко мне приближается даль горизонта,
А ты вот - не можешь, никак, ни в какую!..
Торопятся окна взглянуть на мой контур,
Друг друга любовью моей атакуя…
Люблю тебя так же просторно, как лето…
Здесь летом не пахнет, а ты - многолика…
Не хочешь моей безымянной планеты?
Не хочешь неряшливых солнечных бликов?
Не хочешь? Тебе всё - забавы, забавы…
Лечу так лечу, на лету высыхая…
Я смирно лежу на асфальте кровавом…
Ну вот, полетали. Теперь отдыхаем.
ОГОВОРКА
Ш.Н.А. посвящается
Пришли времена разлетаться на клочья,
А значит, пора вызывать палача.
А звёзды летели сплошным многоточьем
И, ниц устремляясь, рубили с плеча.
Боимся предметов, боимся открытий,
Боимся берлог, эпитафий и стрел,
И солнце хранится в дырявом корыте,
И я - как и ты - за двоих постарел...
Ем клавиши фортепиано на ужин,
Соля их песком, и ползу по стене...
Мне плохо - ведь это заметно снаружи! -
Но если тебе хорошо, то и мне...
Я знаю, что ты неспособна к интриге
И сердце своё на храненье оставил...
Теперь заберу своё сердце и книги
И сдам их в аренду Сияющей Нави...
Не жмись по углам - у себя ль ты не дома? -
Возьму только сердце и выбегу с ним...
Мне всё так давно здесь на ощупь знакомо...
В твои закрома я пришёл за своим!
Но вот: я считал эти годы своими
И все эти вещи своими считал.
Теперь оказалось, что здесь - только имя
И сердце - мой странный, но мой капитал.
Я слишком люблю твои вещи, предметы
И то, что уже эфемерно весьма:
Зелёные звёзды на плоскости лета...
Но осень у нас, а у них всех - зима!
Я знаю, что это - капризы погоды,
Но стражник замочный уверен в одном -
Что ты, окружившая тюрьмы свободой,
Была моим лучшим, единственным сном...
А в те времена - герцогиня и герцог -
Ушли от иллюзий, устали от фактов...
Пойду к ней домой, чтоб забрать своё сердце,
Возьму заодно свои книги и кактус...
- Пошли, моё сердце, идём, мы здесь гости,
Идём же скорее от мёртвой мечты!.. -
А сердце не хочет, и хнычет от злости,
И пятится, прячется - от слепоты.
28.12.02
***
Смертная казнь за убийство животных!
Смертная казнь за убийство зверей!
Падать юлой из дверей самолётных
Без парашюта на плаху морей…
Прямо туда, где зловещие трупы
Юных акул стерегут глубину.
Скоро всё море трагическим супом -
Т.е. ухой - обратится! Да ну! -
Смертная казнь за убийство деревьев!
Губы покрашены в восемь цветов.
Больше нам делать, наверное, не фиг…
Смертная казнь за убийство кустов!
Быстро бежит атмосфера на убыль.
Не остановится этот побег.
Воздух с планеты сорвали, как шубу.
Отмер на ветке последний побег.
Движется строем - дневная охота.
Люди и звери… Кому-то в Аид.
Объединились все звери в пехоту.
Эта орда за себя постоит!
На берегу - ошалевшие травы.
В море - кораблики из хрусталя.
Зверь на людей совершает облаву.
Здесь должен быть заповедник "Земля".
ПОСТОЯНСТВО
1.
Я в каждой своей жизни только раз тебя встречаю.
Я замечаю
В толпе бесцветной, хаотично движущейся массы -
Твои гримасы.
И это может быть толпа графинь, служанок, клонов
И амазонок…
Ты можешь быть рабой, монашкой, ведьмой-негритянкой
И наркоманкой…
Но я всегда - по стуку сердца раненой Вселенной -
Тотчас, мгновенно -
Тебя, святую, узнаю, и - как магнитом - тянет
К тебе, за грани!..
2.
Я узнаю Тебя - едва отчалив взгляд от глаза,
Хотя не знаю: где, когда ты вынырнешь из массы.
Хотя не жду… С тобою быть надежды слишком мало!
Смотреть вокруг во все глаза, всю жизнь - мне не пристало!
Но… В каждой жизни я тебя встречаю… Будто сетью -
Меня - твоё лицо преследует сквозь все тысячелетья!..
Увижу вдруг, влюблюсь тотчас и тут же потеряю:
Пройдёшь и пропадёшь за Сфинксом или за сараем…
И навсегда уже… До следующей жизни!.. Жёстко!
А в следующей - снова пропадёшь за перекрёстком…
И - фараон, садовник - кто угодно! - (и не вспомню,
Кем был я в прошлом!) - рыщу я: в саду, в каменоломне…
Одно лицо - одно и то же - помню - в жизни каждой,
Сквозь полосу реинкарнаций - вижу лишь однажды!..
Такое ощущенье, словно я - сто раз родившись -
Стою в гигантской очереди, мир вокруг обвившей…
И это - очередь людей, которые хотели б
С тобой жить и поднимать вдвоём с тобой - метели…
Что эта очередь не за виной, а - за тобою,
И с каждой своей жизнью приближаюсь я к прибою…
Что, может быть, и до меня она дойдёт когда-то,
И я смогу с тобою быть… Ну, в качестве награды…
3.
разливается синий рассвет
морской волной забытье
смывает твой портрет
с моей маски
и череп - ракушка
полон волн
И две дороги - синие изъезженные губы,
Асфальтом, как помадой наспех вымазаны серой...
4.
Мир пустует всю жизнь, и на миг -
Он становится так многолик,
Ты впиваешься в душу иголкой,
Но я знаю, что всё ненадолго,
И когда появляешься в нём,
В этот миг, утопически-длинный,
Ощущаю себя пауком,
У которого нет паутины.
Чёрный дождь между нами расправил
Сто преград - и правей, и левей,
Но - я вижу прозрачную завесь
На мгновенье уснувших дождей…
НЕСУСВЕТНАЯ ИСТИНА
Красивые детки - малышки-блондинки -
Святым на иконах разрезали глотки.
У самой иконы, почти у картинки -
Поставлен стакан доморощенной водки.
Малютки пришли в этот храм никакие
И - вены святых искололи шприцами,
А после сказали, что: "Это святые
Припёрлись и сделали это вот - сами!"
Добрейшие дети! - хотели всего лишь
Облегчить судьбу этим грустным иконам,
Чтоб "Эти", испив наркотической воли,
Смеялись и пялились в мир изумлённо…КАТОРЖАНИН
На пустыре, при влажном лунном свете, в тёрпкой глине -
Сверкают рукописи древних эпитафий.
Я оказался у воспоминаний в паутине:
Четыре дня не отхожу от фотографий...
Трагически рыдает филин, что его супруга
На крыльях коллекционирует капканы...
А я ищу затишья - даже ночью, я ищу свой угол
В просторах бесконечных глиняных барханов...
Я - холм, когда не к месту быть волной морскою...
Луна спешит, работая - как калькулятор...
Но звери, что живут на пустыре: они - изгои,
Рабы рабов, избранницы рабов и каторг...
А те, кто выше рангом - те в лесах и рощах...
И холм - почти волна, и мне противоречат
Луна, пустырь и даже - фотографий мощи...
Мне перед ними и оправдываться нечем...
Но от тебя - отдельно быть - моё же тело - мне не разрешает,
И руки - без тебя - танцуют в вечной ломке,
И я себя всё чаще вопрошаю:
Куда я без тебя и что в моей котомке?
Я рад, что есть такое слова: дева,
Что дева - это Ты, но иногда мне хочется, глазея,
Увидеть фотографии Адама или Евы,
На крайний случай, Ноя, Моисея...
Четыре дня не отходил от изваяний
Твоих - при лунном свете. Близилась концовка...
Я знал: на фоне всех твоих очарований
Адам и Ева - только лишь массовка...
На пустыре, при лунном свете, в глине -
Видны большие свитки, им - тысячелетья,
И к ним примёрз безвластный серебристо-синий иней,
Упавший прошлым утром с высоты кривого небосвода,
Скатившийся лавиною с молекул кислорода,
Оцепеневший, ставший медью...
Там - эпитафии на имя бледного шумера...
Давно те свитки потеряли силу вызывать рыданья,
Они давно уже - хранилища наитий...
На пустыре, в слиянии лучей Селены и Венеры -
Распластан мёртвый допотопный житель,
Стоят покинутые зданья...
СБОЙ ПРОГРАММЫ
Перестаю различать очертанья,
Не узнаю самых близких мне лиц...
Подняли органы тела восстанье.
Вряд ли мне хватит и сотни больниц.
В полдень горят фонари... Может статься,
В полдень - умру... То-то будет смешно.
На истощение галлюцинаций
Все соберутся, кому всё равно.
На перекрёстках стоят канделябры,
Свечи горят на местах фонарей...
Вон - человек, у которого жабры,
Пёс, состоящий из сотни зверей...
Вроде, живут, даже - ходят по трассам...
Может, привыкну и я как-нибудь -
Жить, забывая свою же гримасу,
Имя и к дому ненужному путь...
В тучах летают бездомные тени,
Имя незримое вковано в твердь.
Пульс измеряется скрипом мигрени,
Сила - количеством судорог... Смерть.
Может, развлечься любовным романом?
Нет. Ширпотреб надоело читать.
Может, порыться в дырявых карманах?
Нет. Всё равно мне не хватит на дам.
Солнце моё, я твой профиль вечерний,
Не узнаю среди сотен других!
Может, я дома, а может, в таверне...
Всюду хватает слепых и немых...
Кто был со мною в течении эры?
Кто-то был с крыльями, кто-то - бескрыл...
Тех и других я не помню. Всё - серо.
Только и помню, что я всё забыл.
ПЕРЕПЛЁТ
Где бы мы были, мы - дельтопланы,
Только сначала нам надо взлететь -
Без управления, через туманы,
И прорезая ресницами клеть...
Серое утро подобно отраве.
Стрелы-лучи жалят каждый нейрон.
Мы - разноцветными пулями правим,
Не прекращался чтоб гимн похорон.
Вот - идут слухи в плащах и панамках...
В землю, от глаз и неистовых рук -
Робкий самец и раскосая самка -
Мы удаляемся ниц, через люк...
Там, на поверхности, мы - недотроги,
Здесь, в катакомбах - почти что друзья...
От поцелуев рождаются - боги!..
Нравится логово? Будешь моя?..
Я же летаю - разумная пуля -
По лабиринтам планетных мозгов!..
Глянь! К нам теченья ладью развернули...
Нет у подземной реки берегов...
И - заблудился снаряд в лабиринтах,
Выстрел себе много шишек набил.
Но - заодно - как услужливый принтер -
Нарисовал на стене двух горилл.
Мы вертолётами в каменоломнях,
В узких пещерах и гротах - летим...
Эти пещеры - нет места укромней...
Мы летим быстро, что кажется - дым...
Я принуждаю себя к преступленью,
Я заставляю смеяться - мой рот...
Я содержу в себе два поколенья,
То, что прекрасно, и то, что урод...
Но в тишине слишком громки метели
И в темноте слишком ярок альков!..
Прошлое - ворох, забившийся в щели,
Весь разворочен лопатами слов...
Да. Мой язык бесконтрольно трепещет:
Тридцать один оборот за момент!
Здесь же другими становятся вещи!..
Каждой пылинке дарю комплимент.Званье твоё: литосферная гномка!
Званье моё: гном с Луны, неземной!
Девочка! Голенькой встань предо мной!
Будем корпеть над созданьем потомков!
НЕ ПОКИДАЙ ДОМ
Колотятся снежинки через стены - в дом, в квартиры -
И продираются сквозь кирпичи,
И через брешь на крыше наркотическим кефиром
Стекает небо - чтоб сгореть в печи...
Весь снегопад - в подъезде - будто стены здесь миражны.
Снежинкам в небе тесно и светло,
И размножаются они так быстро - даже страшно! -
И гасят наш очаг векам назло...
Могущественный страх стрелой пронзает дыры
Дверей, которые пришельцев ждут...
Мы ловим птиц, которых фотоаппараты мира
Давно на волю выпустили тут...
Не выходи из дома, и не слушай эти бурепесни!
Тебя не должен обнимать сугроб!
А вдруг снегами занесёт тебя и ты исчезнешь?
А вдруг в сугробе спрятан новый гроб?
А вдруг на улице тебя я потеряю? Нету
На улице людей, погибли - все!
Сугроб на голове - не лучший способ мёрзнуть. Это
Нормально будет только при шизе.
Листай альбомы кресел, тумб и шифоньеров,
Ещё - читай папирусы ковров...
Там, за окном - летят снежинки-браконьеры,
У снежных бурь всегда - большой улов...
Троллейбус ищет жертву, клацая дверьми-зубами.
Троллейбус испускает волчий вой...
Не выходи из дома!.. чтоб не обратиться в камень.
А вдруг метель возьмёт тебя с собой?
ПЕРСПЕКТИВА
Соседи готовились к марту. И флейта
Пока что таилась вверху стеллажа.
Под окнами дети катались на скейтах,
Стеклянные рельсы ногами круша,
И падали шубами в слякоть газонов,
На них оставляя бизоньи следы,
И лёжа глядели на небо бизонье,
Далёкое древнее Небо Мечты…
Соседка смотрела на них так раскосо,
Как если смотрела бы из сундука,
Ласкала свои светло-русые косы
И пальцы сжимала на горле платка.
Потом её косы скатились по платью
И обручем пали на старый паркет.
Она повторяла простое заклятье
И ставила в вазу осенний букет…
Затворники прятались в спячку по-новой,
Свои одеяла ероша во сне.
Ещё ни одной не открылось столовой,
И крик "Молоко!" не звенел в тишине…
У них за балконами - сад беспробудный
Бесчисленным хаосом клеток стоит.
Подняться с диванов затворникам трудно.
Садовые ветви столпились в гранит.
За чащей садовой засохший крыжовник
Презренно таился и злился тайком.
В саду копошился нелепый садовник,
А рядом виднелся кувшин с молоком.
И в мёрзлых фонтанах, как будто фламинго,
Стояли громадные статуи фей,
И двое из них - в пионерских косынках -
Ругались шуршанием буйных бровей.
Лиловые ягоды мёртвых сосулек
Склонялись над серым бетоном крылец,
Настойчиво плача о вымершем гуле
Июньских деревьев и бое сердец.
И северный ветер сменялся на южный,
И хлёстко снежинки вершили массаж
Краснеющим лицам, рукам безоружным,
А дамам смывали дневной макияж.
Ещё не проснувшись от спячки, зевая,
Весь город небесную кашу хлебал…
Газетные будки - как будто трамваи…
Антенны - как два позвоночника шпал…
Налитые сизым свинцом, самолёты
Стояли, как памятник древней войне,
На крыльях глухих летунов год за годом
Сиреневый снег нарастал в тишине…
Но скоро! Но скоро! Все чипсы раскупит
За несколько дней ребятня… А потом
Базары цветочные чайки погубят,
Слизав золотую пыльцу языком.
И летние зонтики вскроются шумно
Грибами на Площади Солнечных Гроз.
И марши пройдутся по пляжам изюмным,
Спасая причал, что снегами зарос.
Соседка, танцуя дикарскую румбу,
Играя на флейте мелодию снов,
Запрыгнет на ярко-зелёную клумбу
И будет лизать петушков леденцы.
28.02.01
ОПОМНИВШЕЕСЯ ЛЕТО
За осень завивка берёз поредела,
А гребни каштанов сломались о грады…
Я даже не знаю, что с листьями делать…
У листьев совета спрошу, что им надо…
Насупилась сырость обрюзгших карнизов,
Дождинки запрыгали о подоконник…
Я предан кому-то. Я чей-то поклонник…
К кому-то я вызов. К кому-то я близок.
Как искренно! - ты о забвеньи просила!
Как жертвенно! - ради меня - ты желала:
Упасть в суетливые воды канала
И плыть наравне с металлическим илом…
Ты знаешь по опыту, что это значит…
Мы оба уже о себе - слишком много -
Наслышаны, мы проклинали бы логос,
Но сказано было всё оное - плачем…
(А мы о себе и не знали такого…)
Бредёт почтальон по обочине сердца,
Он из дому выбежал в четверть седьмого,
И все - перед ним - закрываются дверцы…
Он только на миг позабыл все причины
Тому, для чего он угрюм и отключен…
Улыбка рисует смешные морщины.
Печатает блик иероглифы в тучах.
А дождь путешествовал горизонтально,
Он - справа налево, с востока на запад…
А дождь опадал на меня - специально,
И больше нигде, и вокруг он не капал…)
Похоже, не хочется осени, дабы
Любовь разъедала угрюмые жести…
Но если ты можешь терпеть мою слабость,
Прошу, научи меня быть с тобой вместе!
Ты в бездну бросаешь ключи от колодца…
Спасения нет от смеющихся кукол.
Не зная, как верить, что лето вернётся,
Способна ли ты быть кому-то подругой?..
На роль истуканов годится любое -
Косматое чудище, леди и ветер…
Мне каждое солнце по-своему светит,
И каждая светлая в идолы метит…Я даже не ведаю, что делать с тобою…
У листьев спрошу, и они не ответят…
17.12.02