Я иду по ярко-яркому березняку, по тонкой-тонкой, едва заметной тропинке. Впереди меня вышагивает парень, в серо-синей камуфляжной майке, с такими же, как у меня, светлыми патлами по плечам.
--Крокус, это ты, что ли?
--Да.
--А где ты?
--Я и сам не знаю. Ищи, если хочешь.
Идем дальше. Я пытаюсь его догнать. Ничего не получается.
--Так это все правда?
--Даже больше.
Всего каких-то три-четыре шага, а догнать все еще не получается, все равно я вижу только спину.
--Да не беги ты,-- бросает Крокус.-- Все равно не догонишь, зря.
--Слушай, а ты на самом деле еще живой?
--Я сам толком не знаю.
--Крокус, а я пойду к поветруле.
--Ты можешь и не идти.
Крокус ускоряет шаг и за несколько секунд исчезает. Я смотрю вслед, потом оглядываюсь по сторонам и просыпаюсь.

Уже совсем позднее утро. Может, и не утро, а день. В палатке никого, я пару минут валяюсь, просыпаюсь окончательно. Высовываю голову наружу. У костерка сидит Ник и устанавливает котелок с водой.
--Привет.
--С добрым утром.
--А что, еще утро?
--Да есть немного. Завтракать будешь?
--Хорошо бы.
-- А мы с "Веселухой— прет " вчера пили-пили там, это самое, а когда я пришел, уже не помню. Как только палатку нашел, понять не могу. Ты еще тут лежишь, спишь, труп-трупом, я тебя спрашиваю -- ты кто, чья палатка, мол? А ты спишь. Решил, что в чужую забрел. Так и уснул, с этой самой мыслью. Утром просыпаюсь-- вроде бебехи наши. А тебя я все равно только сейчас узнал. Мы в поезде ехали, да?
--Угу. А ты парень разговорчивый, оказывается.-- я вытащила зубную пасту и протянула ему кружку.-- Подлей воды горячей, пожалуйста. Спасибо. Похладно все ж таки.
-- Да это у меня водка пока не выветрилась,-- объясняет свою коммуникабельность Ник.--Голова трещит, сейчас буду отходить потихоньку.-- успокаивает.
-- Класс!-- восхищаюсь я.-- Будем завтракать.
И очень даже мило так позавтракали, всем, что подвернулось под руку. К середине завтрака явилась какая-то личность в высоких ботинках по колено и внесла свою лепту в виде трех сосисок и банки пива.
-- А где Жень-Шень, Ник?
-- Не знаю, он вчера еще умотал, и только иногда показывается. Мы и палатку без него ставили.

А на кассете «Пропеллер » лучше, но никто ж не говорит, что на фестиваль приезжают ради музыки и текстов.

Сумерки. Значит, идти надо, к этой самой. Топать пришлось далеко. Куда ни сунься-- хоть кто-нибудь в водичке да резвится. А бритоголовые мальчики у меня и на суше особого восхищения не вызывают.
Долго, но дошла. Как раз маленький невысокий обрывочек, к нему капитально-неплохие такие мосточки. А зашла довольно далеко-- ни духа, ни звука, ни голоса человеческого не слышно. Не шумя,-- а чего не шумя, и сама не знаю,-- залезла, значит, на мостки к краюшку, села на корточки. Разумеется, в островок тихой воды я не попала. Ну сижу, жду. Интересно, сейчас какая-нибудь бледно-зеленая дева всплывет, или у Женечки чувство юмора излишне изощренное?
Жду уже порядком.От нежного (блин) журчанья струй водяных тупею. И слышу в этом журчаньи сначала тихий, а потом громче и еще громче, смех.
--Сидишь? Эй, Забава Путятишна?
Я глянула вниз, на воду, и сначала ничего и не заметила. Мое отраженье расплылось довольной издевательской улыбкой. Потом с явным превосходством оглядело меня, насколько позволяли мостки.
--Ну чего надо-то? Прядка хорошая, длинная, цвет ничего себе, так.-- поветруля провела рукой по распущенным патлам.-- Кольцо забери, мне без надобности.
На доски рядом со мной звякнуло кольцо Жень-Шеня. Я зажала кольцо в руке, потом надела на палец.
--У меня парень потерялся. Пошел какую-то мельницу искать... ну мне сказали, и еще сны снились. Страшные и странные такие. И он на этой мельнице остался.
--Ты его любишь?
--Ну не знаю...-- ей-то чего? Я пожала плечами.
--Если не любишь, чего суешься?
--Да жалко.
--Жалко у пчелки. Любишь?
--Да я всех люблю по чуть-чуть.
--Ну вот, сиди и жди у моря погоды, с речки любви.
Поветруля ухмыляется в последний раз, и отражение мое в уже черной воде перестает двигаться. Я отупело смотрю в воду. Все, что ли? Поговорили? А как же Крокус? А тот мужик? А если бы я и любила, то что? Все преграды рухнут, и свобода нас встретит радостно у входа? Я сижу, отупело смотрю в воду и реву. Реву тихо, незаметно,еще не хватало, чтобы эта стерва водяная услышала. Еще раз, может, позвать? А может, сразу налысо башку обрить? Ей цвет, видите ли, идет.
Сижу и реву.
--Любишь?
--Я всех люблю, по чуть- чуть!-- Вернулась, дрянь!
--Нечего мне тут сырость разводить! - Поветруля закусывает губы и принимает картинно-поучающий вид.
--Если не любишь, то никаких эмоций нету красивых, понимаешь? Посмотреть не на что потом будет. Ну ладно, давай так - отдаешь мне то, что у тебя дома появилось, а ты про это не знаешь, а?
--Иди на фиг, дрянь! А если это что-то хорошее, а если это что- нибудь такое?-- ору я и реву дальше. Машинально болтая колцом на пальце - оно же мне огромадное.
Водяная дрянь щурит глаза.
--Это что, не твое кольцо?
--Нет.
--А чье?
--Ну,. мне его друг дал.
--А,-- тянет стерва, опять щурит глаза и мотает прядь волос на палец, мою прядь!
--Тогда одно дело мне сделаешь. Не страшное, не страшное, никто не умрет, даже наоборот. Слушай, твой этот самый, который теперь на мельнице, он кровь пролил, сечешь? Он сам себя и связал. Ты его вытащить, конечно, можешь, трудновато это только.
--А чью он кровь пролил? Чего теперь делать-то?
-А,-- отмахивается она.-- Это совсем не важно, чья, главное-- пролил? Пролил. А вытаскивать? Ну, мельница его держать будет. А как? Ну у них там фантазия на эту тему хорошо работает. Тебе хватит. С головой.
--Ой,-- спохватываюсь я.-- а чем же я расплачусь, как это будет?
--Не перебивай, я не дорассказала еще, самое интересное осталось.-- стервозно хихикает русалка и продолжает серьезнее:
-- Его все время нужно будет узнавать, тебе.
--Как?
--Ну как, ну обычно, как узнают. Из всех окружающих тебя людей, из событий, находить то, что относится только к нему, ну и его, разумеется. Если ему сильно на волю приспичит, он тебе и поможет, а если нет,-- она опять ухмыляется.-- милости прошу к нашему шалашу. Будем долго и интересно общаться.
--Да, а сделать тебе надо вот чего.-- она поднимает ко мне руки, в руках большая фарфоровая чашка с серебряными отметинами.
--Этой водой обольешь того умника- разумника, который тебе кольцо давал и учил, как русалок вызывать. И так обольешь, чтоб он по уши мокрый был, поняла? Чашку потом вернешь, в реку кинешь, антиквариат все ж.
Осторожно беру чашку, и стараясь не пролить ни капли, в темноте, осторожно бреду к лагерю.

И сидит у самых дальних и темных палаток на пенечке Жень- Шень, и грустно ждет. Меня высматривает. Стемнело уже основательно, и он на всякий случай с фонариком.
--Ну видела? Нашла?
--Видела. Нашла. Правильно в книжках пишут-- стервы они. И не сказала ничего толком.
--А это чего у тебя такое?
--А это, Жень- Шень, вот чего.
Бедненький. Он когда мокрый, оказывается такой несчастный, жалко даже так.
Размахиваюсь и швыряю чашку обратно в реку. Она точнехонько плюхается в тот самый островок спокойной воды. В плюхе можно очень хорошо расслышать знакомое хихиканье.
--Ты чего, обалдела?!-- очнулся Жень- Шень.--Какого ты обливаешся? Да где ты вообще была?
--Да так нужно было. Этого требовали обстоятельства.-- бормочу я уже в воздухе, плюхаясь вслед за чашкой в островок со спокойной водой.
--Идиот!-- мой визг все слышали, это уж точно.-- Они ж меня сейчас утопят!
Это хорошо что я плаваю еще так. И-- то ли водоросли, то ли пальцы по запястьям и животу.
Отогреваюсь у костра и стучу зубами. Смешно-то смешно, а если бы меня в самом деле утопили?
--Да ладно, я ж не знал.Я ж не понял сначала.
--Хорошо что хоть потом понял.
--Ну я ж понял.-- оправдывается.
--Дурак, забирай вот свое кольцо.
--Да ладно, оставь себе, чего ты в самом деле, злишься, что ли, еще? Чаек с коньяком будешь?
--Буду. А кольцо мне большое, падает, теряю я его, понимаешь?
--Ну ладно, ладно, если уж совсем теряешь, только оно все равно типа твое, ладно?
--Считай договорились. Жень-Шень, а где тот мужик?
--Какой?
--Ну тот, который вчера был? Он вообще-то кто такой?
--Да не знаю я. Подошел, сел. Вроде местный, да, скорее всего, местный.
--Не темни, а?
--Да чего ты?-- делает вид, что обижается.-- Думаешь, он чего-нибудь путного говорил? Сказал пару слов и замолчал.
--Но про мельницу же он чего-то знал.
--Но он же местный! Они тут, наверно, все про нее знают, чего-нибудь и как- нибудь. Может, она здесь как местное предание. Идем спать, а? Утречком и пообщаемся.
--Где ж искать-то?
--А название станции, на которой Крокус вышел, ты помнишь?
--Да я его и не знал.
--А чего ж теперь делать?
--Спать идти.
--А если по карте посмотреть? Можно же хотя бы приблизительно выяснить, где это, и поискать.
--Как поискать?
--Ну как,-- просто.Доехать туда и найти эту мельницу.
--А то тебе больше заняться нечем?-- и на этот раз обижается серьезно и круто. Встает и уходит в палатку. Спать. Терпеть не могу вот такие вот дела. Сижу, смотрю в костер, думаю. Поветруля сказала же-- надо будет узнавать. Вот я и узнаю. Может быть. Нужно идти спать.
--Спокойной ночи, Жень,-- дергаю за воротник угрюмую сопящую спину. Спина что-то бурчит.

--Ну, а на фига он тебе дался? Этот Крокус? А если ему там нравится?
--Там никому нравиться не может. Даже мельнику.-- отвечаю я уверенно.
--А я не могу тебя вот так туда отпустить. И еще не поздно не поехать.-- говорит Жень-Шень.
--Не ехать уже поздно, да и нельзя, как это.
--Полюбить за два-три часа тоже нельзя, так не бывает.
--Я его вытащу оттуда, а там посмотрю. Может, я его и разлюблю, сразу же.
--Ха, а если нет, тогда как? Давай не будем лезть.
--На вокзале возьмем карту, ну где та электричка была. Пошли, поехали.-- и тихо-тихо, как он, добавляю-- ты, я не заставляю идти тебя, правда.
--А ты можешь не идти?
--Нет.
--Я пока еще сам за себя отвечаю. Поехали.
Я зажигаю спичку, смотрю на часы-- между прочим, начало пятого. Рановато. Ну, попробую как-то пережить.

Карту мы купили в Мценске.
Развернули. Давай считать. В этой Знаменке или Знаменске, когда мы сели, было, кажется, половина одинадцатого. Когда Крокус ушел-- было хоть глаз выколи, это могло быть с полуночи до трех-- полчетвертого.
Будем всякие маленькие станции смотреть. Совсем маленькие. Жень-Шень?
--Ну лес там! И речки вон маленькие.
--Ладно, там видно будет. Найдем, куда денемся.

Наша электричка через три часа. Сидим, куда тут денешься? Я иногда типа гуляю--прогуливаюсь. Жарко. Рядом с нами ждет бабушка с двумя-- в корзине-- кажется, утками.
--Да выйдем на станции, ну приблизительно, где все это должно быть, и найдем. Да найдем же!-- это я Жень-Шеня утешаю, Жень-Шень не утешается, но сидит.
--Жень, а ты вобще откуда?-- вдруг мне становится интересно.
--Из Белгорода.
--А где же тебя Лариска подцепила?
--В Белгороде.
--Слушай, ну раскажи о себе хоть чего-нибудь, а? Интересно все таки.-- мне ведь на самом деле интересно, я понимаю, он как вроде бы спит, но другого раза-то не будет, чтобы было так интересно.
--Ну, чего ты спишь? Раскажи, где ты там учишься, или что делаешь на досуге? Какие у тебя увлечения по жизни происходят?
--Ну работаю, ну учусь, а может, нет.-- Жень-Шень зевает и звереет.
--Что, поприкольнее темы не придумалось? Никак? Отстань, сделай милость, подняла ни свет ни заря, и интервью еще берет.-- хмыкает, ухмыляется и закрывает глаза.
--Да ты сама-то откуда будешь?-- надо же, бабушка с утками заинтересовалась.
--Да из Одессы я.
--Занесло ж тебя!-- переживает за меня бабушка.
--Да у нас человек один потерялся. Вот здесь.-- тыкаю пальцем в карту.
--Здесь где--нибудь мельница есть? Водяная. Знаете может? А это утки или гуси?
--Утки, утки. Гуси-- они ж большие.-- бабушка полезла в карман и достала здоровенные очки.
--Сроду никакой мельницы не было. Ни там, ни тут. Ни водяных, ни каких. Вот Камешково, Калач. Езжали бы вы домой лучше, носит вас по долинам и по взгорьям.
--Красивое название-- Камешково. Это село?
--Когда-то село было. Может, и сейчас есть.
--Жень,-- я дергаю рукав.-- слышал, мы туда едем, нам туда.
Бабуля решила, что наговорилась и замолчала. Да я и не возражаю. Правильное название-- Камешково. Если бы сейчас найти большую карту с кучей подробностей и ткнуть наугад туда пальцем, то я попаду на Камешково. И я просто туда хочу.
А Жень-Шень даже и ворчать не стал.
Вышли на станции, сорентировались по карте и пошли. До темноты должны бы и добраться. И добрались.
Большая разбитая дорога. Домов с десяток, колодец. И поесть вот неплохо бы. В колодце где-то там поблескивает вода, но она где-то там, и набрать ее нечем.
--Может в каком доме воды наберем. Пошли, попробуем.
В большом огороде с головой громадных сине-зеленых лопухов (а может, это капуста?)-- в лопухах--капусте полувзрослое дитя лет десяти. И очень степенно-спокойно нас разглядывает.
--Ты воды не принесешь?
--Принесу.
Принес. Жень--Шень пьет. Дитя и я созерцаем друг друга.
--Ты здесь живешь?
--Живу.
--Деревня большая? В смысле-- народу много?
--Да не. А чего вам здесь надо?
--Я мельницу ищу.
--Какую?
--Водяную скорее всего. Только про нее никто ничего не знает. И туда один человек ушел и не вернулся.
--Перестань дите пугать,-- Жень--Шень напился и вытирает губы подолом майки.-- мы смелые и отчаянные, сами найдем. Мы города берем.
--Покажи феньки.-- требует дите.
--На,-- я протягиваю запястья. А оно копается долго, сопит, это ритуальное копанье. Убеленный сединами знаток в антикварной лавке.
--Вот эту дашь, скажу где мельница.-- решение вынес.
--Нам куча народу рассказывала, что нет тут никаких мельниц. Темнишь, парень.
--Есть здесь мельница, от нее только камни и остались. Вам туда нужно.-- Трудно говорить с такими надутыми губами.-- туда, когда темно, ходить нельзя.
--Бери. Нельзя никого без фенек оставлять. Слушай, а может ты видел парня волосатого, светлого? Может, проходил?
--Не, не видел. Я вам карту нарисую и завтра дам. А если вы сейчас пойдете, то вы сильно поздно туда придете.
--А сейчас нам куда деться? Может, днем стулья?
--Да Жень, да найдем чего-нибудь.
--Вы по дороге идите к лесу, там за соснами остановитесь, я утром вас найду. Ну идите давайте, мне ж еще с капустой разбираться.
Значит, это все-таки капуста, а не лопухи.
-- А как тебя зовут-то?
--Николаша.
--Очень приятно,-- буркает Жень-Шень.-- идем.
За соснами мы нашли маленькую полянку и развели костерок. Поставили котелок для чая, из еды еще были какие-то консервы да два батона, купленных в Мценске.
--Почему никто из взрослых не знает про мельницу, а эта малявка обещает нарисовать карту?
--Да скучно ему, он и играется.-- скучает Жень-Шень.-- Я, когда маленький, был тоже так игрался. Только у меня не мельница была, а паром.
--Но ты же его искать не шел.
--А зачем? Он у меня и так все время был. Я его даже пару раз видел, мы куда-то на машине ехали, он отчаливал.
--А откуда ты знаешь, как поветрулю вызывать?