Моя мама - суперагент (1)

Вообще-то я люблю просыпаться ни свет, ни заря. Лежишь себе, за окном темно, в школу еще не скоро. Думаешь о чем-нибудь так медленно, засыпаешь снова. Тепло. Уютно как-то.
Ну вот проснулся я так. Ночь. Музыка из ее комнаты мурлычет тихо-тихо, свет горит. Это она работает—рисует, или за компьютером сидит. Значит, с утра мрачная будет и сонная. И опять кофе пить станет. А после кофе она бешеная делается, и все ее раздражает. Эх, думаю, нелегко нам с ними приходится… в смысле – детям с родителями. И так вдруг пообщаться захотелось! Встал потихоньку, пошел к двери… Тут слышу—она в прихожую идет. И дверь входную открывает.
-- Заходи быстрее,-- говорит.— Холодно.
Ясное дело—холодно, февраль на дворе. Елы-палы, думаю, четыре часа утра! Кому же это не спится? Друзей у нее мало, приятелей много, но по ночам никто до сих пор не вваливался! Во всяком случае, я такого не припомню. Хотел уж выглянуть, а там разговор.
-- Тут на диске данные, по Сети решили не передавать. С утра приступай.—это все мужской голос говорит, тихо так.
-- Что-то случилось?—она переспрашивает, тоже очень тихо и как будто удивленно.
-- Посмотри файлы,-- отвечает мужчина, и это звучит как объяснение. А потом идет к двери, тяжелые бесшумные шаги удаляются. И с порога: -- Не рискуй зря, я тебя прошу.
И все. Замок у нас защелкивается мягко. Ушел.
Кто это был? Что за файлы и почему «не рискуй»?
И вот знаете, казалось бы, я должен мамочку собственную хорошо знать, правда? Ну, там насчет торговли наркотиками, или терроризма—ясно же, что родную мать в таком не заподозришь. А вот я сразу именно про такое подумал. Про криминал и нелегальщину всякую… Дурак, конечно, но что ж вы хотите? Все-таки четыре часа утра—не время для визитов.
Настроение сразу испортилось. Не выйдешь же теперь, не спросишь—кого это приносило? Он и в звонок не звонил, она сразу открыла, как будто знала, что он там.
Да еще, оказывается, я как застыл на одной ноге под своей дверью, так и простоял все время болван-болваном. А по телеку вечно всякие детективы показывают, и там злодеи как раз такие, вроде нее… И она эти детективы просто ненавидит. Смотреть не может, плюется и ругается. Хотя она вообще телевизор недолюбливает.
Вернулся я на диван… И стал успокаиваться. Не будет она наркотиками торговать, уж в этом-то я уверен. И террорист из нее не выйдет. Она же каждую собаку бездомную жалеет, а людей и подавно.
Лежу, думаю изо всех сил, аж дым из ушей идет, а вот поди ж ты—все равно тогда не догадался! Так и уснул.
А утром вылез я на кухню, завтракать перед школой, а она уже там. Сидит, кофе пьет, а сама в свитере и джинсах, как будто уходить собирается. Куда бы это ее понесло в восемь утра?
-- Ты куда?—спрашиваю подозрительно.
-- Не возражаешь, до школы тебя провожу? Мне на девять в издательство, а если я сейчас дома останусь, просплю все на свете. Засыпаю прямо на ходу.
Ну знаете! Сама свежая, как утренняя зорька, даже удивительно. Проспит она! Ладно, думаю, сделаем вид, что поверили…
Вышли мы на улицу. Холодно, сыро, а она куртку не застегивает, шапку не надела, и вид такой лихой получился. Девчонка-подросток, еще и с рюкзачком, а на рюкзачке куча брелоков болтается.
Она вообще, как бы это сказать, не то чтобы «молодо выглядит», а просто больше восемнадцати ей не дашь на вид. Иногда тетки взрослые ей вслед прямо шипят злобно, а я горжусь. В той школе, где я раньше учился, ее все за мою сестру старшую принимали.
Ну вот, стало быть, подошли мы к школе, она говорит:
-- Ну, пока. Дай пять.—и лапу мне пожала, прикольно так, она умеет.
Зашел я в класс, уселся… Глянул в окошко—случайно глянул, честное слово!—а она сидит на лавочке в скверике под школой, и с ней рядом какая-то девица устроилась. И вроде они общаются, издалека не поймешь. Засмотрелся я, а тут урок, между прочим, идет, ну и вызвали меня, историчка наша без моего ответа прямо жить не может, я у нее любимый ученик, на каждом уроке спрашивает… Пока с Карлом Двенадцатым да с Петром разбирались, в скверике тоже история вышла.
Рассказываю я, стало быть, чего там Петр и Мазепа не поделили, да о чем Карл с Мазепой договаривался, а в скверике появляется мрачный тип. Такой, в черном длинном пальто, волосы в хвост собраны, и в темных очках. Не то рок-звезда, не то мафиози прямо из боевика.
Вот хотите верьте, хотите нет, а я его почти сразу узнал!
Ну, того парня из луна-парка. Конана.
Останавливается он рядом с лавочкой, где мамочка с девицей расселись, и что-то у них спрашивает. Историчка в это время что-то мне говорит, а я в окно уставился-- жду развития событий. И дождался.
Девица как вскочит с лавочки, как побежит! И мамочка с ней, я глазам своим не поверил. Нет, правда, чем он их так напугать мог? Она же вообще никого не боится! Да он и не гнался за ними вовсе. Постоял секунду, посмотрел, развернулся и ушел.
Нормально, да? Хорошо хоть, никто из класса внимания не обратил на все это представление. А я так обалдел, что еле конца уроков дождался. Нет, думаю, теперь уж я ей парочку вопросов задам…
Ну, прихожу домой, а ее нету. Полез я в компьютер, просто так, заняться чтобы чем-нибудь. Залез в папку с временными файлами, а там… Нет, она обычно папочку эту чистит, а сегодня забыла. И остались там фотографии. Вот этой самой девицы, с которой они в скверике сидели. И мерзкое же у девицы лицо… Нет, правда. Змеиное какое-то.
Так, думаю. Значит, файлы мамочка посмотрела и к заданию приступила. Интересно, что за задание, и кто его дал. И чем это она рискует…
Стемнело уже, часов шесть было, когда она вернулась. Усталая, лицо прямо серое. Уселась в прихожей на скамейку, и не раздевается—сил нет.
-- Ты где была?—спрашиваю.
--Работала.—отвечает.—Слушай, ты макароны не догадался сварить?
А вот как раз догадался…
-- Я тебя возле нашей школы видел,-- говорю осторожно.
--А-а, да. –тускло так кивает.—Поставь чайник…
-- А с кем это ты была?
-- Черт ее знает, психованная какая-то девица… мне никто не звонил?
Ага, приходит в себя. Темнит.
А дальше получился такой прокол! Только она это спросила, телефон и зазвонил. Она трубку цапнула, и на меня рукой машет—мол, свали отсюда! А в трубке мужской голос, хотя слов не разобрать.
-- Да,-- говорит она.—пообщались. Похоже, убедила. Назначили на завтра. Не уверена. Хорошо. Нужна аппаратура. Я перезвоню.— положила трубку и на меня воззрилась—мол, чего стоишь?
-- Это кто звонил?—спрашиваю небрежно.
-- Из издательства.—отвечает.
-- А что за аппаратура?
-- Компьтерная, для полиграфии.— отчеканивает, не моргнув глазом.
--А,-- говорю.—понятно.
И пошли мы ужинать. Ну я просто шкурой чувствовал, что дело нечисто!
А назавтра она опять за мной увязалась. Дошли мы до школы, она огляделась… А потом говорит мне:
-- Смотри, вон там «BMW» стоит, слева.
--Ну вижу.
-- Будь другом, пройди мимо тачки, и вот этот магнит прилепи к нему, а? Все равно куда, лишь бы те, кто в ней сидит, не заметили.
-- Это че, бомба магнитная?
-- Нет, «жучок». Радиопередатчик.—и ухмыляется, не поймешь, шутит она или нет.
А сама стоит за углом так, что ее из машины не видно!
В общем, прошел я мимо тачки и магнит тихонько налепил на крышу. А что было делать, отказываться? И пошел в школу.
Думаете, мне не страшно было? Даже колени дрожали.
Чем же она занимается, в конце концов?!