***

Монахи покидали монастырь
Сбылись веков далекие проклятья
Желтеющие ветхие листы
Дочитывал под утро настоятель

Последний раз ударили в набат
Последний раз открыты настежь кельи
Последний раз Иеремия - брат
Окинул взглядом радужные земли

Монахи уходили. Игумен
Им прохрипел: На всё есть воля Божья!
Казалось, не подняться им с колен,
Не окунуться в слякоть бездорожья

Но поднялись смиренные. Гуськом
Шли за врата. Им око не за око!
Ну а вослед как будто бы тайком
Плыла слеза последнего пророка

Могилы старцев - древние места
Вопили как свидетели немые
20-й век от рождества Христа
Монахов уводил Иеремия.

***

Из цикла "КОЛДУНЬЯ"

Лене Барракуде

Я вас в ночь сегодня приглашаю
На спектакль города. Побродим.
В парк бегущих стаями трамваев,
Мы услышим множество мелодий.

А когда, пробив колоколами,
Растревожат лунные созвучья,
Городского загнанного камня
Ощутим мы грустную живучесть.

И внезапно в памяти воскреснет
То, что с нами было и не снится
Сто веков назад, а может - двести
И когда-то снова повторится:

Завыванья бодрствующих кошек,
Фонарей смеющихся потешность,
Очертанья смутные прохожих
И шагов задумчивых неспешность.

Уведут кого-то за собою,
Растворившись в звуках полнолунья,
Пролетят разбуженные двое -
Это я и вы, моя Колдунья.

***

ЛОШАДЬ В ПАЛЬТО

Опять ты наехала, девочка: "Не ночевал!".
Где ночь я провёл - неизвестно и, главное, как.
Да только к утру в моей памяти полный провал,
А днём, если что ни будь делаю - вовсе не так.

Глупышка! Ты снова заладила: "Кто она, кто?"
Чего, наконец, в этой жизни я, грешный, хочу?
Откуда я знаю? Наверное - лошадь в пальто.
Наверное, с нею я скоро совсем улечу.

Ах, если б ты знала, как это кайфово: в ночи,
Когда распирают стихи и спешишь в никуда,
Лететь по Подолу, подземные слыша ключи.
От запаха лип, от луны со мной просто беда!

Ах, если б ты знала, как это бывает в бреду,
Когда до рассвета любовницей стонет строка.
Ты с нею в Раю, и ты с нею, конечно, в Аду.
Ты с нею! И, кажется, это уже на века!

Опять ты наехала, девочка: "Кто она, кто?"
Откуда я знаю? Наверное - лошадь в пальто.

***

Свете Петровской

Яркий свет кусочком луча
В щель мышиную льётся плавно.
Как ладонь твоя горяча!
Мне уже не забыть о главном:

Кто сидел надо мной в ночи,
Кто молитвы шептал, сгорая,
Затуманенный воск свечи
Плакал, медленно умирая.

Ты, Сестра, торопись, не жди,
Дай глоток, я с избытком выпью.
Перламутровые дожди
Заблестят чешуёю рыбьей.

В разноцветий закружат,
Пронесутся, тоску развеяв…
Что же губы твои дрожат,
Молодая, шальная фея?

И наступит в душе покой,
Быть она перестанет вздорной.
Ты, Сестра, прикоснись рукой
К голове моей непокорной.

***

МЫШИНОЕ ЦАРСТВО

Приснился мне сон, будто я на измене
Стою у истоков великой реки
И кто-то вопит: "Становись на колени!
Да здравствует Ленин и большевики!"

Но я принимаю от страха лекарство:
Всего две баклажки - и резкий контраст;
И вдруг попадаю в мышиное царство
И сам становлюсь и хвостат, и зубаст.

Мне так симпатичны усатые твари,
И сам я - такая же серая тварь;
Хотите, ребята, я вас раскумарю,
Пока еще светит волшебный фонарь?

Вот ветер-шутник обнажил ржавый скальпель,
Себя возомнил потрошителем крыш;
Размазана, будто плевок на асфальте,
Грызет ностальгия церковную мышь.

Она вспоминает, как батюшка-барин
Когда-то давал ей насытиться всласть;
А нынче - ни зернышка: в грязном амбаре
Спит пьяная шлюха - советская власть.

"Так, где же страна?" - прозвучал древний гонг.
Эй, люди, имеющий уши услышит,
Где чистые, добрые, умные мыши
Играют с котами в китайский пинг-понг.

Так, где же страна, где в тени кипариса
Мудрец украшает кальян изумрудом?
Я в этой стране обязательно буду,
Я, как никогда, к ней особенно близок!

Куда подевалась страна, кто ответит,
Где чистые воды светились веками?
В пьянящем саду беззаботные дети
Возились с гепардами, будто щенками;

И только во сне, на семейном совете,
Пришла ко мне белая крыса оттуда;
Она прожила уже много столетий
И даже была почитаема Буддой;

"Так, где же страна?" - я спросил у старухи,
И та подвела меня к зеркалу молча
И высохшим посохом ткнула:
"Смотри!"

***

СВЯТОШИНО

Моя любимая, хорошая,
Моя единственная, верная
Зависла где-то на Святошино
С подружкой - редкостною стервою.

А мысли ползают питонами.
Скажите, что мне делать с мыслями?
Заколебался по притонам я
Неделями ее разыскивать!

Она придет и будет каяться,
А ее заброшу в ванную.
Она отмыться постарается -
Душа моя такая странная!

***

ОРАНЖЕВОЕ МОРЕ

Где-то плещется оранжевое море.
Там резвятся фиолетовые рыбки;
Но известный нам философ и историк
Не о том поведал морю по ошибке.

Видно, пыхнул он нехилую затяжку
И забыл рулон пергаментного свитка.
Вместо свитка взяв эгейского баклажку,
Он задумался под шелест эвкалипта.

Не оставил и туманные наброски.
Сколько радости, печали, сколько горя!
Мне приснился удивительнейший остров.
И философ. И оранжевое море.

***

Я вам прощаю все свои грехи,
И то, что я вас продал с потрохами,
И те стихи, что вовсе не стихи,
Которые нельзя назвать стихами.

В который раз шальная круговерть
Меня купила сладостью запрета;
Я вам прощаю также свою смерть -
Смерть очень одаренного поэта.

***

И в жарком сне - полубреду,
Листая желтые страницы,
Я все равно тебя найду,
Моя серебряная птица.

А наяву, в туманной мгле,
Как вековая пирамида,
Холодной болью по игле
Прольется древняя обида.

***

Пусть и жизнь перемолота,
И нависла беда;
Что молчание - золото,
Понимал не всегда;
Безысходность отчаянья:
Не лететь кораблю;
Завопило молчание:
"Больше жизни люблю!"

А над раною колотой
Ждет, кружась, воронье…
Заберите все золото,
Но отдайте
Ее.

***

Обновление ночи.
Невесомость души
Я хочу тебя, очень,
Только ты не спеши.

Та, что бредит у стенки,
Дышит так, что держись;
Развернула коленки,
Поднимается жизнь!..

И летаю я между
Вас двоих до сих пор -
Весь прозрачный и нежный,
Как китайский фарфор.

***

А любовь умереть не может
И исчезнуть она не смеет;
Я прошу: "Подскажи мне, Боже,
Как тут быть и что делать с нею?"

Не поставишь ее на полку,
Как зачитанный томик Грина;
Одиноким завыть бы волком…
Не умею наполовину!

Затоптать. Перерезать вены.
И, напялив чужую маску,
Расплескать ее всю по стенам,
Пусть засохнет она, как краска!

Нет. Уже ни к чему пророчить,
Если честно и без обмана…
Я хочу ее, Боже. Очень.
Остальное - по барабану.

***

Силами ветра асфальт разглажен.
Точки над "и" расставлены четко.
Ты ничего мне уже не скажешь,
Моя любимая идиотка.

Не разгрести мне уже весь мусор
Сплетнями, высыпанный на душу;
Был я поддонком и даже трусом -
Стал я, конечно, намного хуже.

Не развести мне уже костер тот,
Не заискриться ему, как в мае;
Слово "люблю" на стене затерто -
А остальное я доломаю.

***

НА АЛЯСКУ

На Аляску бы, на Аляску,
Улететь бы к медведям белым;
Сочинить там такую сказку,
Где с любимой душой и телом;

А стихи написать такие,
Чтобы пахли ветвями леса;
И круты, как гора Батыя,
И нежны, как моя принцесса;

Суету и тоску похерить
И, содрав вместе с коей маску,
Не предать никого. Поверить.
На Аляску бы, на Аляску...

***

Увы, Добра и Зла границы
Намного тоньше паутины.
Редели маски, рожи, лица,
А он стоял у гильотины.

Не изменился мир, как будто
Всё также правят им факиры,
А он стоял с улыбкой Будды
И наблюдал порядок Мира.

***

ВЕТЕРАН

Мой сосед ветеран
Нелюдимый, угрюмый
Он из тех, кого знают
И пишут о ком

Если переберёт
На ночь несколько рюмок
Начинает стучать
По столу кулаком

И тогда для меня
Ужин - вовсе не ужин
И на кухню вообще
Лучше не выходи

Мой сосед ветеран
Был под Курском контужен
И сверкает медаль
У него на груди

Мой сосед ветеран
Член почётной дружины
Он во снах до сих пор
Атакует врага

Он не двух и не трех
Он почти семижильный
Без него бы Дуга
Та была не Дуга

Мой сосед ветеран
Автор множества жалоб
Смотрит новости дня
И плюёт на экран

Мой сосед ветеран
Вас осталось так мало
Мой сосед ветеран
Мой сосед ветеран