Как-то всё получается вверх тормашками.
Только думаешь, что всё позади, обязательно в голове срабатывает предохранитель, что чего-то не хватает и нужно искать. От ошибок никто не застрахован и лучше допускать их, чем сидеть на месте. Если это ошибки. Кто знает?
Он стоял перед странным и заброшенным сооружением, точнее, каркасом сооружения. Каркас был ржавым и сырым. Казалось, каждая частица - сама по себе. "Крыша" состояла из одинаковых железяк, на вид скреплённых между собой. Показалось это всё до боли знакомым и почти родным, но давно потерянным. Не хватало сил вспомнить - откуда. При всей заброшенности, эта громада не производила впечатления мёртвой. Непроизвольно руки вышли из карманов, ладони раскрылись по направлению к сооружению. Он глубоко дышал. За спиной вроде бы охраняли - неизвестно. Казалось, ничего не происходит. Потом его быстро увели оттуда. Путь по побережью нарисовался восьмёркой. Пытаясь выйти на натоптанную дорогу, он по щиколотку утонул в загнанном в бетонную песочницу кусочке моря. От души засмеялся: "Подарок? Чей?"
Со временем были явные нескладухи. Ошибся на три часа: куда они затерялись? Домой попал около четырёх утра. Уставший, но наполненный. За это время что-то неуловимое произошло. Неестественно выгнувшаяся дохлая крыса возле киоска, которой не было секунду назад и не стало через пять секунд снова. Люди, шедшие в его сторону, вдруг замолчали и изменили направление. Ощущение агрессии в воздухе исчезло:
- Ерунда.
Вернувшись, он слишком поторопился. Не хотелось в этом признаваться, но понял вдруг, уже проваливаясь в дрёму: сооружение на берегу - часть её самой. Как-то под наркозом он был огромной белой геометрической фигурой. Он разлетался на части в виде треугольников, квадратов и ромбов. Они летели в разные стороны, эти сиротливые маленькие "я", и исчезали из вида. Было жутко не иметь возможности собрать все кусочки и осколки своего "я" воедино. Придя в себя, так и не понял - удалось ли?
В дрёме прошла параллель между анестезийными галлюцинациями и каркасом. Перед глазами нарисовалась картинка, виденная на берегу. И всё это начало складываться в дворец или замок без архитектурных излишеств. Песочного цвета, он был высок, но, почему-то, без окон. Вместе с этим пришла сила, идущая с прямым потоком крови от средних пальцев мимо запястий и дальше по венам к локтям. Здесь ощущение заканчивалось. По руслу неизвестной реки скользким горячие иголочки.
- Неужели собираются, как в детской пирамидке все кубики? Мои? Не знаю. В замке людей нет - это точно. Но меня там примут. Мы не помешаем друг другу. Колотит что-то. Но приятно - такое единение.
Проснулся. Под руку подвернулся взятая недавно у товарища куртка. Одел прямо на голое тело. Сидя на стуле долго глядел на себя в зеркало. Что-то изменилось. Что? Может, не выспался? Хочется ещё раз сходить на то место, к морю. Хотя зачем - оно слишком ярко запечатлелось в воображении. Привкус радости и трагизма - одно из любимых состояний. Надо / не надо - кто может сказать наверняка?
- Я ещё не был во дворце. А вдруг, если забраться на крышу, можно будет увидеть облако, где сейчас она? А вдруг её тоже увижу? Хотя бы во сне. Может, поговорить получится… Просто так ничего не случается. Она тоже любила (любит?) заброшенные архитектурные сооружения на задворках терриконов, густо обсаженных деревьями. Так хочется узнать правду. Успокоение, как выяснилось, приходит лишь на короткое время, когда пытаешься помочь, хотя бы морально (аморально?) кому-то здесь. А потом - опять в путь. Ведь почему-то не отпускает насовсем. Наверное, я нужен. Или мои какие-то действия или мысли. И совершаю очередную ошибку или действую верно - не ясно. Всё равно за всё надо платить. Рано или поздно, так или иначе. И как когда-то на физике в школе жду подсказки. От кого? Нет, лучше рассчитывать на себя. На свои скудно-паскудные знания, чутьё.
"Я придумаю что-нибудь. Обязательно. Подожди ещё. Вот соберу всю пирамиду по дороге - и я с тобой. Хотя бы на время. А пока я думаю о том, что нужно познакомиться с обитателями замка.
Я и себя толком не знаю. Только не теряйся и дождись.
Целую.

Редкий придурок, свихнувшийся на снах и мистике.