ПОДВЕСНЫЕ МОСТЫ (часть 2)

***

В тихой заводи вода
Скована коркой льда.
Ели стёганы метелями.
Синева…
Вылупились звёзды
Порезами глаз
Восьмерых утёсов.
Мерцание студенистое
Рыком взволнованным
Чудит,
Отваром мухомориным
Вспаивает,
Рыком пугает, урчавое,
Кощеевым вещает.
По носу хлещет тёмное,
Вечное плещет.
А без дороги за вой держаться, за рык,
Право-лево венчать ощупью,
Мягки сосцы да твёрдый кадык
До воли завидющие.
Ай, да не оступиться бы,
А куда - всё снег,
Под мерзлотой - раскаты певучие.
То ли вмерзать, то ли пуститься в бег
По своим следам, призывно зовущим.

***

Сливаюсь с цикадами в гамаке,
тело тает, сознание растворяется …
Вот идти бы так налегке
в гладкоширь, наружу изнанкою.

Все вокруг темно
Я бодрым бодра
А вода течет
Вокруг трын-трава
По раздолью думь
По раздолью тишь
В небе новый лунь
В море пенный стиш

Все вокруг темно
Растворим твора
А на море тишь
В небе знамена
Развернём ковры
Раструбим звона
И ввысь соколом
Полетит волна

В густом воздухе
Зреет виногра…
Где ты, пламенный?
Я собой полна
Над землёю кружь,
А в земле - земля.
Мне с собою Хо
Мне с собою Ра

***

Золотое разлитое
На дне дня
Накануне полночи
С отливом розовым
Переспелого чрева
Абрикосова
Там, где безвёсельная лодь
Коснется горизонта
Озарит изнутри веки
Сомкнутые распахнёт уста
Испить готовые солнце
Не родившееся
По сю сторону ночи…
Там мой дом.

***

Лист ладони, исписанный незнакомым почерком
Я отпечатаю на тебе пощёчиной.
И на тебе тоже: читай, что же ты?...
Ссадинами бёдра, и дыхание…
Чьё же это всё, бисером рассыпается,
Мается, в узор не складываясь,
не читаясь, - почему чёрно-белым?
Гравитация не уберегает ног,
Не оторвать, не двинуть шкаф,
Шкатулки с дном двойным не вывернуть
И не продать.
И мой шафранный вздох, впечатанный в конверт,
Облизана уж до востребования кромка.
Овации и требования, а я в ужине:
Гиацинта плоский лист,
Занавески жёлтый тюль,
Не моргнули - о, Трисс!
Решето падает водой вниз.

***

Выживи
Потоком выскажи
Опытом живым
В межусобице выжившим
Из ума
В живот положи
О пупе историю сложи

Без ножа
Живи
На меже
Ужом скольжением
Негой-нежением
Желток в руках сожми

О тут ли, там ли
Быть живым
Бутоном важным
Батогом нежным
Сахаром снежным
Сияющей сажей
Прядью пряжи
Узор вывяжи

***

Тело - да!
Всё - вода
Струится во мне
Волна
Ивово
Волново
Ветвится упруго
Тонкими жгутами
Свивается
Выпелёнывая
Моё тело - да
Выполаскивая
то, что вовне,
то, что не мне
Безмолвие
а не слова
речёт
течёт
и звук - вода
свивается
влечёт
вылечивает
влаговместилище
обёрнуто
благоговейно
сыромятною
кожею
мятой-прохладою
выволакивает
в клубок наматывает
саван распущенный
снова ткать

***

Мы сами определяем своё место
В пасьянсе историй,
бисерных играх разума,
чувственных бутафориях…
мои пальцы предельно нежны
или вздуты мозолями -
мир, сотканный из завитушек
моих подушечек,
неизменно откликнется
на рукопожатье,
ибо некуда бежать, некуда,
твоё место всегда с тобой:
вшито в метраж подошв
или кубатуру седла.
А скарабей всё катит
Своё обжигающее сокровище.
Еду, смотрю на него из окна,
Жму руку, уважаю за труд.
На точке экстремума -
Так забавно! -
Замирающий вдох
И холодное любопытство:
Выпустить сверкающий шар
Или вместе с ним
Покатиться?!
Разницы нет,
Ибо нет границы.
Так, судорожно перебирая ногами -
Какие нелепые па! -
Постепенно осваиваешь чечётку
И надеваешь
С железным подбоем каблук.

***

Всё - тайные тропы.
Все тайные тропы -
Искристые нити
Узреют глазами,
Узреют глаза.
Temporium limbo
И крышка абсурда
Гравитацию боли
В степень возводит.
Ловите истории -
Ловцы всех историй -
В пыльных карманах,
На узких запястьях,
В ямах воздушных,
Душных подушках,
Фрагментах флегмы,
За стенами снега,
сидя и играя,
идя по дороге;
ловите истории,
зрейте тропимо.

***

Когда, мохнатой бабочкой ночной
Тревога струсит пепел за плечом,
Скучающим прикинувшись прохожим,
Ожидающим, скажем, трамвая
В неурочный час, -
Мифический дежурный…

Не оборачивая головы спроси
Который час, и ты услышишь:
Поздно, поздно, всё ушло;
И тиканье монет в карманах подворотен…

Тогда, мохнатой бабочкой ночной,
Укрытой патиной-пыльцой,
Пусти себя в окно,
От абажуров прочь,
Сверкнув гранёным глазом.

Туда, к сверчкам, что выпелёнывают
воздух еженощно
тайной нарисованного огня;
и тебя, выструганного,
тоскующего о молоке
своей ненапоенной кровью,
вязкой как потеющий август,
смущённой как страницы книги,
потерявшей свой переплёт,
вожделеющей как телефон - звонка
в отселенном доме под снос.

***

Когда,
Взращивая натянутый капкан,
Ещё не дрогнет мышью жертва,
Уж комариные стада
Стягиваются на стервятину…
Вразлёт брови
И косая изморось плечей,
Соляной дробью
Отдача мыслеприклада.
Но была камышовая оттепель,
Просяная дорожка,
Пепельный птичий корм…
Керамзитом засыпаны тропы,
И не щебня хруст, и не слепки глины.
Можжевеловый куст
Невпопад
Посреди равнины.


***

Перекрученный тор
Резиново напрягся
У компаса нет стрелки
Верчение медиумических столов
Карты в гриме
Брызг ягоды на нёбо
А Рагнарек был в 39-м
И в каждом взгляде назад
Урчание голодных школьных ранцев
Кормить макулатурой
Вот до стола кулак не дотянулся
Не пускает тетива радиуса
Снова по кругу
На манеже кони
Саднящее отсутствие движенья