ПОСЛЕ СКАЗКИ (часть 2)

 

***

СТО ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА
(реквием по надежде)

Осенние листья летят вместо писем в Макондо.
Сто лет одиночества. В двери лишь ветер стучится.
Наивная память о прошлом твердит сумасбродно,
Но ты понимаешь: уже ничего не случится.

Уже ничего, ничего, ничего не поможет:
Ни в книге закладка на самой любимой странице,
Ни капли дождя, что ознобом ударят по коже,
Ни чьи-то шаги по скрипящей от мук половице.

И будет свеча догорать в одиночестве тусклом,
Ты в зеркало бросишь усталое тихое "prosit!",
Свернётся калачиком, выгорит прошлое углем,
А та, что любила, стихи свои [в небо] забросит.

***

MEIN LIЕBER

Уходит эпоха, mein liеber, уходит неслышно эпоха,
Ломаются судьбы, и в мареве лета осталась лишь кроха
Того, что цепляло, держало, стирало границы
И в руку ложилось пером пролетевшей жар-птицы.

Уходит эпоха, mein liеber, но ты остаёшься со мною.
Как глупо мы колкие дни разбавляли войною,
Сжигали мосты и листали разлук неизбежность,
На краешке лета теряя последнюю нежность.

Mein liеber, my darling, мой свет в запотевшем оконце,
Взгляни: слишком мало любви и надежды - на донце.
Кончается лето, уходит эпоха - легко, по-английски,
А мы остаёмся /без солнца и прав переписки/

***

…маститый автор сочинил херню,
но я его за это не виню.
Борис Панкин

Маститый автор пишет ерунду,
он к полу пригвоздил свою звезду,
ему писать положено от Бога,
но он, известный враль и лежебока,
лишь морщится - и гневаться изволит
на каждого, и каждого уволит,
кто скажет тихо: "ты уже не тот".
Ему милее нынче антрекот,
графинчик водки и сознанье славы,
его слова язвительно-шершавы,
а возбуждает только звон монет…

Его, по сути, просто больше нет.

***

КОГДА ВЫБРАСЫВАЮТ СТИХИ

1.
...А ты убиваешь молчанием, и я тону в тишине. Я сказкой кормлю отчаянье, я птицей бьюсь в западне. Кидаю смешные строчки под ноги тебе - лови! Но тянутся дней цепочки, и губы уже в крови...

Молчание - как лавина.
Молчание - как стена.

Ну что же ты, ну, ирина!!!
дыши.

Будет жизнь полна прекрасных_иных_сюжетов, божественной чепухи..! Ты вымолишь сто секретов
…и выбросишь вон стихи.

2.

Что осталось? Немного. Но этих сокровищ не счесть:
Чашка кофе с утра, профиль в тоненькой рамке,
Два альбома Дали, Метерлинк - и надменная спесь
Петербургских проспектов в гранитной огранке.

Что ушло? Прочь, не стоит о том вспоминать,
Потому что осталось всё то, что бесценно:
Тихий свет вечеров, потайная печать,
И стихи, что живут, золотясь внутривенно.

***

МАСКА

Приросла навсегда, проросла сквозь тебя, отодрать бы её, но ты носишь (любя?) - эту маску, скрывая неловко, что живая душа, что так хочет тепла, что устала от фальши и едкого зла…
Вот такая беда: впереди - холода, ну, а ты - ты пропа…, ты загнал себя сам - в мышеловку.

Так заманчив казался кафтан короля, одиночество, сплин и простая вода - чьи-то слёзы в ночную подушку. Ложь была так сладка, но черствела душа, и ты сам пропустил, как легко, не спеша, превратился из мастера вдруг в торгаша, растерял сам себя - до пустынного дна, до конца, до гроша... (потроша равнодушно закрома чьих-то дней, превращённых в игрушку).

Поздно лоб разбивать. Ты хотел растоптать? Но лишился и славы, и шика. Этот город пустой - он уже неживой, те, кто рядом с тобой - манекены. Отвернутся друзья, дотянуться нельзя ни до прошлого, ни до родного. Всё, что грело - мертво, всё, что было - ушло, оказалась, что маска приелась давно, а игра обернулась дерьмово.

… В Гефсиманском саду расцветут поутру одинокие дикие вишни. Разобьётся звезда, зазвенит лебеда, но в руках у тебя - ничего, пустота.
Холод.
Крошево льда…
Не составит труда? - Что ж, настала пора, запиши в дневнике, дни свои вороша:
"Одиночество - это когда…"

***

СЦЕНА

Дышит на ладан, сгорает в прах чьих-то иллюзий список. Быть при поэзии в шеф-поварах - этот порог не близок. Что там сегодня у нас в меню? Новые развлеченья: выйти на сцену, душа - как ню…

(…к чёрту все эти чтенья!)

Что вам - автограф? Ну да. Кивну молча кому-то слева. Кто я для них (для себя самой?) - золушка? королева?

Тонет жемчужина - дно, песок, искры кидая солнцу. Жизни сегодня - на волосок, так, что трепещет птенцом висок в грязных руках торговцев.
Хлеба и зрелищ - закон не нов. И наплевать, что дальше - этот осудит, а тот поймёт /кто же подарит счастье?/. Сыпят словесною шелухой, прячут себя и души, господи, что же ты, всё - долой, мне ни к чему этот (шутовской) бал, где словами душат.

Мастер устало закроет дверь, чуть побледнев от гнева. Что ж, ты осталась совсем одна, Светлая королева.

…Самое главное - быть собой и не смотреть им в лица.
Dixi. Я выплеснулась - до дна.
Пейте. Не захлебнитесь.

…Море волнуется - раз, и два, зверем шумит разбуженным…

...Все. Уже дома.
Спокойно, жива.
Девочка прочь отпускает слова, и между пальцами, как вода, падает горсть жемчужин.

***

ГОРОД

1.

Алиса. ve4er

Мой город выстроен на обломках стихов, иллюзий, коротких встреч. В нём зябнут пальцы, в нём стынут чувства, и старый свитер не греет плеч. Здесь заблудились, покрылись тиной, увязли в буднях мои мечты; здесь небо близко - тяни ладони! - но не спасает от пустоты.
И белым флагом украшен вторник, и немотою увенчан год, и те же грабли, и снова маслом неловко плюхнется бутерброд.
Застряло время в ловушке быта; не трепыхайся и не кричи - закрой окошко, захлопни душу, швырни в колодец [от снов] ключи.

2.

Алиса. utro

...Однажды утром ворвётся ветер, шаля, затеет переворот. Как "220", весёлый Роджер легко прогонит тоску и грусть. И кофемолка прошепчет: "утра…", и ткнётся носом в коленки кот, и что-то вспыхнет, и разобьётся, и растворится - а, ну и пусть!
Ты улыбнёшься себе и миру, легко отпустишь ненужный сор, легко позволишь шальную вольность - забыть про грабли и всякий вздор. Мурлыча сонно про дольче виту, цветок жасмина прижмёшь к щеке, и торопливо вдыхая горечь, поставишь линию в дневнике - черту, границу, шлагбаум, точку. Твой персональный и шах, и мат. И Белый кролик, и кот Чеширский с улыбкой скажут тебе: "виват!".
И будет мир целовать в запястье, и будет Питер сводить мосты, и ты запомнишь, что слово "счастье" - синоним к утру, в котором ты небрежно пишешь свои наречья, рифмуешь главы любимых книг, а за окошком гуляет ветер, ну, а в колонках чуть слышно - Григ….)

***

ДЕВОЧКА, ДРЯНЬ, КОРОЛЕВА И ВОЛЬНАЯ ПТИЦА…

Спи, моя девочка. Это всего лишь беда.
Спрячься, как в детстве, в свой сон, где тепло и уютно.
Ночь что-то шепчет, бормочет негромко и чудно -
И растворяет обид и невзгод холода.

Спи, королева. Ты выше - а значит, одна.
Ты научилась осанку держать и корону.
Но не всегда оставалась верна эталону -
И беззащитность сегодня так многим видна.

Спи. Ты не ангел… И хочется так иногда
Маленькой дрянью надменно в лицо усмехнуться,
Туфелькой лёгкой, не глядя, в кого-то швырнуться,
Чтоб на кусочки рассыпалась пылью беда.

Спи, моя птица. Обрушилось небо. Финал.
Некуда рваться, и крылья уставшие давят.
Это так просто: тебя вознесут - и ославят.
Правит предательство пошлый и мелочный бал.

Спи, просто спи, завернувшись в свой собственный мир.
Девочка, дрянь, королева и вольная птица.
Всё ещё будет: вернётся, сожжёт, повторится.

… Ночь, как аптекарь, готовит надежд эликсир.

***

ШТИЛЬ

... Так странно: она всё ещё жива: читает, стирает пыль, смеётся, мурлычет себе под нос, и в жизни - полнейший штиль. Она уже почти не грустит, обиды - сожгла дотла, и лишь в стихах с тобой говорит - ты слышишь, наверно, да?

... Она ловит ветер и запах трав и прячет в сундук печаль. Но кожей чувствует пустоту, и знает: безумно жаль, что кончились сказки, где был камин, огонь и, наверно, принц. Осталась лишь пряжа из старых снов… Она из тех мастериц, что выткут новые дни (поверь!), заполнят их светом грёз, легко улыбнутся, и всё простят, и будут считать всерьёз, что счастливы, живы, и всё о'кей…

… и только до тошноты мешает прошлое, где ещё… всегда остаёшься - ты.

***

УТРЕННЕЕ, СМЕШЛИВОЕ

Закрыта книжка про Страну Чудес,
Белеет флаг над новым горизонтом,
Алиса удалилась прочь (экспромтом),
Чеширский кот закончил свой ликбез.

Пусть всем, как прежде, будет не до нас.
Осядет грусть на дно кофейной чашки…
От рук твоих на кожице - мурашки,
И ни к чему обрывки старых фраз.

И будет пятниц на неделе - семь,
И кто-то проиграет, не играя..!
Я отступаю. Всем и всё прощаю
Лишь потому, что мне сердиться лень)))

***

Она любила шпильки и кино.
Могла быть сахаром и горьким шоколадом.
Пила слова, как терпкое вино,
Не пледом укрывалась - звездопадом.

Ей нравилось быть нежной и смешной,
Доверчиво к плечу чужому жаться,
Быть слабой птицей, ветреной волной,
Не помнить. Уходить… И возвращаться.

Она хотела быть сама собой:
Доверчивой, как девочка из сказки.
Забыть, что мир - жестокий и глухой,
Стекло разбить - и выбросить все маски.

***

НЕБРЕЖНАЯ РИФМОВКА

Я рисую на листочке вопросительные знаки,
В чашке кофе остывает и лениво дремлет кот...
Нарисую свои мысли на линованной бумаге,
Зарифмую их небрежно - будет их всего пятьсот!

Сотня первая - про город, что тревожно тянет душу,
Что нашёптывает сказки в тусклом свете фонарей,
Он меня поймёт и примет, он разгонит скуку, стужу
Чуть надменен, ласков, нежен - и умён, как сто чертей!

А моя вторая сотня - вся про крылья и полёты,
Вся - вопросы без ответов, многоточий череда.
Там такие междометья, слов и ритмов переплёты -
Без защитного жилета не входите, господа!

Третья сотня - вся из сказок, из фантазии и света,
Вся наполнена цветами, мандаринами, парчой.
В ней летает Маргарита, что-то снова пишет Мастер,
А Алиса в Зазеркалье развлекается игрой.

А последние все мысли, а последние две сотни
Я, пожалуй, на бумагу перекинуть не решусь.
Пусть их ветер разметает, пусть пылятся в подворотне -
Без тебя и без иллюзий жить когда-то научусь.

***

ОДНОМУ МАЛЬ-ЧИ-КУ

Она нелепа /смешна кому-то/ и не твоя.
И под ногами уже не небо - твердь, основа, земля.
Поздно глотать валерьянку, поздно боржоми пить -
выбрось её из списка, раз не сумел укрыть.

И не к чему стихами, строчками изводить,
мучить клавиатуру, бедный свой мозг сушить.

(… просто купи ей розы, или лови такси -
ты уже взрослый мальчик, чёрт тебя побери)

Знаешь, она не ангел, перья так и летят,
и в голове запрятана тысяча чертенят.
Мир без неё не рухнет, только чуть-чуть горчит,
только напиться хочется, если она молчит.

***

"СПОКОЙНО, ЖИВА..."
(диалоги с Алиной Марк в формате А-4)

БЛЮЗ ДЛЯ ТЕБЯ

В колонках чуть слышно играет блюз, и я - на его волне... Тону в тихих нотах, иду на дно, вся в звуках, как в западне… Меня перемкнуло на сотни клемм, и логика - стороной. Послушай, ведь это так просто: быть, не вместе, но всё ж - с тобой. Ловить дыханье, держать ладонь и гладить щетину щёк. И верить глупо, что мой упрёк (их тыщи!) водой между пальцев стёк...

Слова осыпаются мишурой, ты знаешь: они - ничто. И я, засыпая, шепчу в плечо: пожалуйста, будь со мной. Не надо вечность - она мираж, не выдержать бега дней. Сегодня, слышишь - сейчас! - побудь, и всё заполни собой. Я буду просто смотреть в глаза, ловить не в силки - в тепло. Оно ведь живо (пока ещё!), пока, когда ты - со мно…

…в колонках тихо играет блюз, а я - всё в свою игру. Пишу сценарий, где каждый шаг - к тебе, и рядом с тобой. А утром разбудит, растормошит ворвавшийся в окна свет, и я поверю нелепо, что - разлуки и боли нет. Что где-то (близко?) в твоей стране ты помнишь, что я жива, стекаю стихами в твою ладонь…

…и нас друг без друга нет.

ПОСЛЕ СКАЗКИ

Тихий вечер качает стиха колыбель, за окном - темнота, в голове - лёгкий хмель, я шепчу себе: стоп, это просто слова, ты ведь снова не хочешь попасть в жернова этих слов, что разбросаны рядом. Ты три года ходила по этой меже, ты ведь взрослая девочка, знаешь уже, чем закончится сказка, и бал, и весна - вслед за нею обрушится вмиг пустота - на тебя, беззащитно-живую.

Я не верю, не верю (так верить хочу..!), я себе про "довольно!!!" опять бормочу, я ищу лихорадочно тех, кто спасёт - от ненужных иллюзий и стужи. Только вечер чуть слышно и горько вздохнёт: "потерпи, в этот раз не убита ты влёт, это старый ожог о себе говорит"… Но срывается, рвётся тончайшая нить, что когда-то назвали любовью. Видно, рана и правда прошла глубоко, видно, вычеркнуть, вычерпать боль - нелегко.

...Заметает сентябрь пожелтевшей листвой всё, что было на свете - с тобой и со мной,
но...

…кто-то в небе ночном высевает звезду, кто-то в доме пустом зажигает свечу… Приходи, мой хороший - попробуем быть, попытаемся беды и ссоры забыть, и прорвавшись сквозь фьорды замёрзнувших дней, прогуляться по звёздной дороге...

***

ОНА ПРИТВОРЯЛАСЬ НЕВЕДОМОЙ ПТИЦЕЙ...

"Ты прикидывалась птицей Метерлинка…"
(черновики)

Она притворялась неведомой птицей,
Лгала, что по встречной летит до упора,
Слыла королевой, была баловницей,
Несла свою ношу и множество вздора.

Сжигала себя и чужие страницы,
Ловила секунды и брошенный камень.
Ей кто-то упорно твердил про границы,
Навязывал догмы и затхлый регламент.

Она собирала осколки и рифмы,
Хранила себя и сожжённую память.
Меняла е-мейлы, иконы и гривны,
Мечтала от счастья внезапно растаять.

… Она уходила, она улетала.
По краешку ночи, по острому срезу.
То душу, то время, смеясь, убивала.
Забыта навеки. Нужна до зарезу.

***

ТАКИЕ ДЕЛА...

А ты глохни, тони, душа моя, слепни, никому уже больше не доверяй. Не зови, не жди, ближе метра не подпускай. Всё, что было живо - в архив, на полку и под замок. И чернилами красными - "не кантовать" - строгий выведи ярлычок. И кому там плохо, кому хреново, кому лафа - не псиxyй, не дёргайся, не твои дела.
Ах, как раньше билось на нашем флагштоке алое полотно, затопляло нежностью, и летать дозволяло - до: до ближайших звёзд, до любимых глаз, до разбиться вмиг/до напиться вдрызг... до тебя, хороший мой, и до рук твоих. А теперь - такие, мой Бог, дела - посчитала ошибки, реестр составила, всё учла - и водой сквозь пальцы - неслышима - утекла.
И никто не узнает, что там, внутри, впотьмах - как поёт, змеится, на волю рвётся, болит, скребёт. Да иди ты лесом - второй, иль третий - окончен счёт! Ничего не вздрогнет, не порвётся нить, пальцы не задрожат; ни к чему, хороший мой, поцелуя след на сухих губах.
…Все вокруг, как положено - при своих делах. То ревут, то мирятся, и то мат, то шах. У меня осталась капелька, ничего, чуть-чуть: ломкий, призрачный, невесомый, нелепый луч. Я давно не верю всякой белиберде, утонул ковчег мой в твоей воде, и ни зги не видно в дождя стене… Посмеёмся весело - всякой ерунде?
Вот такие, милый, теперь дела. Ни углей, ни света. Черта. Стена.

***

ОБЕЩАЙ, ЧТО БУДЕШЬ РЯДОМ...

Обещай, что будешь рядом - взглядом, жестом, словом, строчкой,
В нашем царстве тридевятом, где любовь и гнев - с рассрочкой,
Где рифмуются глаголы с ветром/небом/снегопадом,
Не страшны ничьи уколы, если только будешь рядом.

Не спросивши разрешенья - ни у чёрта/ни у бога,
Кто-то создал уравненье, где одна у нас дорога,
Где глаголы расставаний жгут глаголы нашей встречи:
"Я скучаю. Возвращайся. Без тебя так долог вечер".

Прочь неверные прогнозы, перепады света/тени,
Не кори меня за слёзы и дрожащие колени,
Улыбнувшись у порога, обещай вернуться - взглядом
Всё уйдёт - беда, тревога …если только будешь рядом.

***

СТЕРВОЗНОЕ

"Что, Акела, промахнулся, сукин сын?..
Надо было выше нотой… "Only you…"
(с., Sterva)

Слов разматывая горькие витки,
Научусь, как стерва, отвечать.
Ты не первый, кто поймал в тиски,
И не первый, кто со мной - на ять.

А вчера ещё казалось - не пробьёт…
Отдыхает левая щека.
Отпусти из сердца под залог
Королеву… стерву - не дыша…

Тет-а-тет раз(носятся) слова…
Тридцати серебряников звон…
И полоска узкого бинта -
Будешь не лекарством, не врачом…

Не вторым, не третьим, не седьмым,
Зря слова читаешь по ролям.
Будешь просто лишним.
Промолчи. Мой порог тебе не по зубам.

***

КТО НАЗВАЛ ЕЁ ПОКОРНОЙ?

Кто назвал её покорной, кто посмел поставить ценник,
И решил, что всё так ясно - до последнего "прости"?
Лучезарно улыбаясь, брошу всем последний пфеннинг,
И словам я не позволю здесь томиться взаперти.

Настежь окна, настежь мысли! А незрелые сюжеты
Поцелуев, кривотолков - разбросаю второпях...
Обернётся птицей кошка, и жемчужные браслеты
Разлетятся звездопадом в этих стылых февралях.

Крыши, звёзды... Погуляем? Не боишься вниз сорваться?!
У меня - ключи от неба и билет на дирижабль.
У тебя - весёлый норов и уменье догадаться,
Что тобою только дышит мой доверчивый февраль.

… Кто меня назвал покорной, кто решил, что понял что-то?
Обернусь холодной стервой, брошу жёсткие слова…
... Но в душе опять котёнком заскребётся отчего-то
Недосказанная нежность, что тобой одним жива.

***

CITO

Как внезапно закончатся прятки, и устало, навзрыд, невпопад,
Позабыв про былые порядки, перепутав, где рай, а где ад,
Оставляя царапины света на душе - на стихах - на судьбе,
На страницах полночного бреда, на прикушенной больно губе -

Замолчу, и исчезну, забудусь, утеку, как сквозь пальцы вода.
Не прошу, не прощу, не торгуюсь, отвернувшись уже навсегда.
Лепестками засохших соцветий не согреешь ни душу, ни дом.
Я, смеясь, в череду междометий без оглядки уйду босиком…

Поджидая красивой развязки, зал замрёт, но лишь эхо в тиши
Отзовётся. И музыки ласки не согреют продрогшей души.
И не будет пустых разговоров, и не будет назначенных встреч,
Лишь погашенный свет мониторов, да короткое: "Рукопись - сжечь".