ВИКТОР ЗАБЕГАЛИН

АПОГЕЙ КАРИБСКОГО КРИЗИСА

(отрывок из второй главы II части книги
"Триумф стратегической операции "Анадырь")

***

… Хорошо помню день прибытия на Кубу с официальным визитом алжирского лидера Бен Белы. Это было 17 октября 1962 г.
В этот день личный состав батальона узнал об осложнении обстановки на Кубе и фотографировании советских ракет американским самолётом-разведчиком.
Сразу же началась целая серия различных собраний и бесед, направленных на быстрое развёртывание радиорелейной линии и на надёжное обеспечение связью воинских соединений и частей.
С 21 октября экипажи радиорелейных станций начали совершать марши в назначенные районы. 23 октября радиорелейная линия на планируемой трассе была развёрнута в полном объёме, и мы приступили к регулировке каналов связи.
Разрешалось вести переговоры только на испанском языке, для чего нам выдали русско-испанские разговорники, а перед этим провели несколько занятий по изучению испанского языка. Мучились мы несколько часов: пока найдешь нужную фразу в разговорнике, а от корреспондента уже на осциллографе пропали импульсы…
К 24 октября обстановка стала крайне напряжённой и нам поступила команда: "Входить в связь на русском языке". К исходу этого же дня все соединения и части получили в своё распоряжение радиорелейные каналы связи, работающие в закрытом режиме.
Хочу отметить: экипажи радиорелейных станций "неслись" по точкам на предельной скорости и в пути следования повредили несколько кубинских легковых машин, но на это никто не реагировал, а полиция, сопровождавшая нас по всей территории Кубы, отвечала: "Вперёд, это контра!". Мне, автору этой книги, была поставлена задача по обеспечению связью КП корпуса ПВО, расположенного северо-восточнее 5-го километра города Камагуэй.
Некоторые экипажи обеспечивали связь ракетчикам (Р-12), которые располагались в дебрях, где с деревьев постоянно "летела" непонятна пыльца, отрицательно влияющая на зрение. Особую опасность представляли ядовитые деревья гуава. Это дерево с небольшими листьями, лимоны ярко-зелёного цвета. Капли с листьев этого дерева, попадая на кожу, вызывали незаживающие раны. И, нужно признать, советские военнослужащие оказались беззащитными от этих "даров природы". Несколько человек заболели и долго лечились…
… Радиорелейная линия работала устойчиво, но на личный состав экипажей удручающе действовала жара. Температура в аппаратных доходила до +60 С0, личный состав нёс службу в одних трусах и с полотенцами на шее, вентиляторы не справлялись со своей задачей.
До аппаратуры, работающей в круглосуточном режиме, невозможно было прикоснуться руками. Отдельные члены экипажа падали в обморок, была постоянная опасность возникновения пожара. Для связистов нет разницы, что в мирное время, что в военное время, необходимо обеспечить командование устойчивой и бесперебойной связью. И вот в таком режиме радиорелейная линия непрерывно работала с 23 октября 1962 года по 8 января 1963 года, то есть два с половиной месяца!
И ещё характерная деталь. Как только радиорелейная линия была развёрнута, на следующий же день прибыли и бросили якорь в нейтральных водах, напротив Гаваны, два американских разведывательных корабля "Оксфорд" и "Сарджент Миллер". Нам сразу же поступила об этом развединформация и работа по незасекреченным (открытым) каналам связи была категорически запрещена.
Позднее, недалеко от Гаваны, был построен в горах радиоэлектронный узел спецсвязи, обслуживающий Главное разведуправление ГШ ВС СССР и частично КГБ, который недавно прекратил свою работу, а обслуживающий персонал выведен в Россию.
Американские разведывательные корабли почти за 30 лет находились в нейтральных водах и проводили радиоразведку. Когда отдельный радиорелейный батальон развернул радиорелейную линию, газета "Правда" за 26 октября 1962 года поместила статью, в которой сообщалось о том, что "из Украины на Кубу прибыли специалисты сельского хозяйства и, в целях координации вопросов между кооперативами, была развёрнута радиорелейная линия"… Мы долго смеялись над этой статьёй и только позднее поняли, что это была специальная дезинформация, чтобы усыпить бдительность ЦРУ, а также дезинформировать советский народ…
… В этот решающий момент проявился трезвый ум американского президента. В условиях реальной возможности подвергнуться ракетно-ядерному удару, США перешли от подсчёта количества ядерного оружия (которого у них по ядерным боеголовкам в тот период было, примерно, в двадцать раз больше, чем в СССР) к подсчёту возможного ущерба, в случае развязывания ракетно-ядерной войны.
Американские эксперты подсчитали, что советские ядерные ракеты, размещённые на Кубе, способны накрыть большую часть территории США, включая не только Юг. Северо-Восток со столицей Вашингтон, но и такие крупнейшие центры, как Нью-Йорк, Бостон, Филадельфия, Сент-Луис, Атланта и другие. В то время родилось понятие "критерий опасности". Подойдя к нему вплотную, куроводство двух супердержав сочно благоразумным пойти на взаимные уступки, на компромис, хотя в Заявлении Советского правительства от 23 октября действия Вашингтона квалифицировались как "беспрецендентные и агрессивные". Все члены Политбюро с 22 октября работали в тревожном режиме и находились на казарменном положении - безвыездно жили в Кремле. В октябре 1962 года перед Н.С. Хрущёвым и членами Политбюро ЦК КПСС не стоял вопрос: имеют ли они право рисковать судьбой своего народа ради помощи другому, кубинскому народ.
Такое право, как и другие авторитарные права в области внешней политики, подразумевалось. Впрочем, о праве тогда не было и речи…

***

… Три мотострелковых полка прибыли на Кубу 1 сентября 1962 года и были приведены в боевую готовность. Одним из полков, дислоцированном в Ольгине, командовал полковник Д.Т. Язов (в будущем - Министр Обороны СССР). О событиях на Кубе он рассказал читателям в своей книге "Удары судьбы".
Четвёртый мотострелковый полк был приведён в боевую готовность к 1 октября. Всем полкам были приданы тактические ядерные установки "Луна". И хотя есть различные мнения о применении им ядерного оружия, мол, Плиеву И.А. было дано разрешение самому принимать решение, но в архивах нет этому документального подтверждения. К тому же это противоречит советской военной доктрине: никто из военных руководителей (в том числе и Министр Обороны) не имеет права самостоятельно принимать решение на применение ядерного оружия. Такое решение принимает только руководство страны!!!
Военно-морские силы в составе отдельного ракетного подвижного берегового полка с комплексом "Сопка" (командир полковник Шиков А.Г.), бригада ракетных катеров и минно-торпедный авиационный полк были до 1 октября приведены в боевую готовность. (Дизельные подводные лодки не входили в подчинение командующего ГСВК).
Авиационная группировка в составе двух инженерных полков ФКР, отдельной авиационной эскадрильи ИЛ-28 с шестью атомными бомбами, отдельный вертолётный полк МИ-4 были приведены в боевую готовность к 15 октября 1962 года.
Для перевозки всех соединений и воинских частей железнодорожным транспортом потребовалась двадцать одна тысяча железнодорожных вагонов (пассажирских, крытых грузовых и платформ). Железнодорожники и органы ВОСО (военных сообщений) блестяще справились с поставленной задачей.
Из 45 526 человек, намеченных к переброске на Кубу, прибыло около 42 000 человек.
Планировалось прибытие на Кубу и наводных кораблей ВМФ СССР, однако 25 сентября 1962 года Н.С. Хрущёв принял решение не отправлять их, чтобы не вызывать возмущение мировой общественности.
Военное руководство ГСВК имело тесное взаимодействие с военно-политическим руководством Кубы, что позволило оперативно решать многие вопросы по взаимодействию войск.
27 октября президент США поручил своему брату Роберту Кеннеди - министру юстиции - встретиться с советским послом в США АФ. Добрыниным. Он сообщил послу: "Президент в ответ на вывод советских ракет берёт на себя обязательство не только не нападать на Кубу, но и удерживать от этого шага своих союзников"…
Телеграфные линии между Москвой и Вашингтоном были забиты срочной информацией.
Факел войны уже начинал тлеть, и до её развязывания оставались буквально не часы, а минуты. В самый последний момент советское руководство, понимая все трагические последствия от ядерного столкновения, в ночь на 28 октября, даже без консультаций с Фиделем Кастро (чем нанесло ему рану, которую спешно залечивал посланный на Кубу А.И. Микоян), согласилось принять условия, выдвинутые президентом США Дж. Кеннеди: помимо обязательства не вторгаться на Кубу, США обязались убрать свои ракеты с территории Турции и Италии.
Всю ночь на 28 октября в Кремле заседал Президиум ЦК КПСС, готовя ответное послание президенту США. Такую поспешность обусловила и поступившая информация по линии внешней разведки и кубинского руководства о готовящейся бомбардировке Кубы с последующим вторжением на остров.
Узел конфликта так затягивался, что его уже через несколько минут невозможно было бы и развязать.
Поэтому текст послания стали передавать по радио, когда его концовка ещё не была отредактирована. В этом послании есть интересные слова: "Чтобы успокоить народ Америки, (…), Советское правительство, в дополнение к уже ранее данным указаниям о прекращении дальнейших работ на строительных площадках для размещения оружия, отдало новое распоряжение о демонтаже вооружения, которое вы называете наступательным, упаковке его и возвращении в Советский Союз".
Хочу обратить внимание читателей на то, что сказано лишь: "… вооружение, которое вы называете наступательным". Этим я вовсе не хочу создать впечатление, что Н.С. Хрущёва и состав тогдашнего Президиума ЦК КПСС не волновала судьба страны и народа. Как раз, наоборот, доказывает та быстрота, с которой Москва согласовала условия компромисса с Вашингтоном, не поставив в известность даже кубинского лидера Фиделя Кастро.
Но следует подчеркнуть другое: как определялась судьба народа. И это было в ту эпоху в порядке вещей. Ответ Н.С. Хрущёва пришёл в Белый Дом в девять часов утра в воскресенье, 28 октября. Все с облегчением вздохнули. Предложение Дж. Кеннеди и ответ Н.С. Хрущёва о мирном урегулировании Карибского кризиса были немедленно направлены исполняющему обязанности Генерального секретаря ООН У Тану, который вместе с представителями СССР и США В.Н. Зориным и Эдлаем Стивенсоном должны были оформить официальное соглашение по данному вопросу…
У советского руководства, как признался позже Н.С. Хрущёв, не оставалось времени для согласования своего решения с Гаваной, ибо мир "висел на волоске".
К тому же Фидель Кастро тотчас не согласился бы с этим решением. Согласился он с этим решение или нет, но Ф. Кастро, по его собственному признанию, был взбешён тем, что его проигнорировали на советско-американских переговорах.
Когда был убит президент США Джон Кеннеди, Н.С. Хрущёв вспоминал: "Я искренне сожалел о Дж. Кеннеди. Мы с ним - разные люди… Мы представители противоположных, непримиримых классов. Он преследовал цели укрепления капитализма, а я последовал цели разрушения капитализма и создания нового общественного строя на основе учения Маркса-Энгельса-Ленина.
Я считаю капиталистический строй отжившим, так же как и считали Маркс, Энгельс и Ленин. Я, как коммунист, верю этому учению. Кеннеди стоял на других позициях. Несмотря на то, что мы находились на различных полюсах, когда дело касалось вопроса мира и войны, мы смогли найти общее понимание и предотвратить военное столкновение.
Ему, как партнёру, который противостоял нам, я отдаю должную дань, отношусь с уважением к его памяти, высоко ценю его деятельность. Хотя во многом, очень вол многом, мы не только не сходились, а разошлись, как, например, в Вене. Венская встреча не дала результатов. Но потом всё-таки в коренных вопросах - вопросах войны и мира - мы нашли общий язык…
…Мы достигли ещё одного соглашения с США: подписали договор о прекращении испытаний ядерного оружия на земле, в космосе и под водой. На прекращение испытаний под землёй американцы не пошли, не приняли наших предложений. Это в Договор не вошло, и сейчас они, и мы проводим испытания под землёй.
Я считаю, что этим соглашением было положено начало прекращения гонки вооружений. И это тоже заслуга президента Джон Кеннеди".
Мы с ним договорились и об установлении прямой телефонной связи на случай, если создаётся какое-то исключительное положение и понадобятся личные переговоры президента с главой Советского правительства.
Могут спросить, какая радость от этого. Радости-то нет, но этот элемент даёт уверенность, что в критическую минуту можно переговорить, минуя дипломатические лабиринты. Но главное, наше решение давало мне основания доверять этому человеку.
Он искал способы установления контактов и технических средств, с помощью которых можно избежать конфликта…"
В Карибском кризисе Куба была в центре внимания всего человечества. Мир действительно "висел на волоске" от развязывания третьей мировой войны. Но мир был спасён благодаря благоразумию. В одном из своих выступлений после октябрьских событий 1962 года Ф. Кастро заявил: "Во всём величии будет сиять страна, которая во имя защиты маленького народа, на тысячи миль отдалённого от него, положила на весы термоядерной войны благополучие, выкованное за 45 лет созидательного труда и ценой огромных жертв! История не знает подобных примеров солидарности. Этот и есть интернационализм!". Много лет спустя в интервью "Эн-Би-Си" он высказался о решении Н.С. Хрущёва так: "Мы не чувствовали, что нас предали, но мы были очень раздражены и разочарованы". Возникшая в результате несогласованности действий вражда между Москвой и Гаваной сохранялась на протяжении всех шестидесятых годов.